Да, это случилось. На складе форменной одежды очередь – наша группа радостно получает свою первую лётную форму. В коридоре мало места, мы стоим, тесно прижавшись друг к другу, и ждём своей очереди на примерку. Получаем сразу весь набор: юбка, брюки, пиджак, две рубашки, джемпер, плащ, зимнее пальто. Потом поднимаемся в инструкторскую, получаем «птички» и бейджики на форму. А дома меня уже ждёт новенький лётный чемодан. Также дружно толкаемся у диспетчерской, чтобы узнать свой наряд на первый самостоятельный рейс. У кого-то уже есть допуск на несколько типов воздушных судов, у кого-то только один-два. Бортпроводники протискиваются через нашу чёрно-костюмную массу, недовольно бормоча: «Опять эти стажёры». Хочется крикнуть вслед, что мы уже не стажёры – вот, у нас даже форма есть! Да и вообще, все с этого начинали. Скоро мы наденем форму, и никто не догадается, что мы новички.

Не каждая работа вызывает столько восторга и гордости в самом начале. Это не просто работа, это образ жизни. И у всех нас внутри трепещет сладкое чувство – теперь всё будет иначе. Но насколько иначе, это пока только образное представление. Скоро узнаем на деле.

Через пару дней мы всей группой прибываем в службу для прохождения необходимых инструктажей перед отправлением в вольное плавание и для получения свидетельств бортпроводника гражданской авиации. Явиться приказано в форме. По нашим правилам это значит, что весь внешний вид должен быть «форменный»: костюм, пальто, шарф, «птичка», бейджик, макияж, причёска, маникюр, туфли, колготки нужного цвета… И вся эта красота, склеенная воедино впервые, смотрится довольно неуклюже, сразу видно, что мы «зелёные». В общей сложности придраться не к чему, все элементы формы присутствуют, так что прямых замечаний быть не может, но снисходительно-уничижающий взгляд инструкторов говорит о том, что до идеала ещё далеко. Но всё же как радостно, что мы здесь почти полным составом, в нашей долгожданной форме, когда всё самое страшное позади, а впереди – торжественное вручение официального документа, подтверждающего, что у нас всё получилось!

На самом деле вручение оказывается не таким уж торжественным, нас просто собирают в кабинете и раздают свидетельства. Но это ничуть не уменьшает чувства грандиозного восторга.

Конечно, я сразу отправляю первое фото в форме родителям, Рамиле, Маше и Сэру Ёжику. Интересно, верили они, что я справлюсь?

Теперь каждый бортпроводник из нашей группы относится к определённому отделению, и у каждого есть свой инструктор. Всего бортпроводников очень много, и для удобства взаимодействия с ними по административным и прочим вопросам созданы отделения – в каждом примерно по сто человек. Отделения нумеруются, и каждому выдаются кураторы – инструкторы, которые отвечают за «своих» бортпроводников, а именно – следят за заполнением информации в их лётных книжках, за продлением допусков на типы воздушных судов, за своевременным прохождением медосмотров, разбираются в случаях опозданий, отстранений, считают выходные дни, эстафеты и так далее. У каждого инструктора примерно по тридцать бортпроводников. Это что-то вроде классов с классными руководителями. По сути инструкторы – наша связь с жизнью авиакомпании, ведь мы не бываем на совещаниях, не делимся опытом в офисных буднях, и никто кроме них не сможет довести до нас свежую информацию по изменениям в правилах, законах, инструкциях. Мы где-то летаем, а они рассказывают нам, что в это время происходит на земле, среди бумажной волокиты.

Мне в качестве инструктора достается суровая молчаливая женщина с короткими черными волосами и широкими плечами, как у мужика. Мне всё время как-то неудобно к ней подходить. Но она должна следить за всеми моими перемещениями по миру и быть в курсе всех нюансов.