Даже желая покинуть стены приюта, я никогда не иду на контакт с непрошеными гостями. К тому же где-то внутри меня, в самом потаенном уголке души, теплится крошечная надежда, что однажды придут мои настоящие родители и заберут меня с собой. Только дни сменяют друг друга, а маленькая мечта постепенно приобретает утопический характер.

В стенах приюта трудно с личным пространством и временем. Побыть наедине с собственными мыслями весьма проблематично. Лишь с наступлением вечера я могу чувствовать себя комфортно. Часы, отведенные на самоподготовку, всегда посвящаю своим увлечениям. Иной раз я настолько погружаюсь в занятия, представляющие для меня истинный интерес, что не замечаю, как в комнату заходит воспитатель с вечерним обходом. Ежедневный ритуал, позволяющий выявить, все ли дети в порядке и на месте. Пока живу здесь, слышал лишь о нескольких попытках побега, и все были своевременно пресечены. Сам я никогда не помышлял о подобном, но если когда-нибудь захочу покинуть приют, сделаю это более продуманным способом.

Когда поздний вечер сменяет темная ночь, я падаю в колкие объятия кровати. Она крайне отвратительна: ее пружины схожи с когтистыми лапами чудовища и норовят воткнуться мне в бока. Но во мраке гораздо проще побороть подкроватного монстра, нежели справиться с потоком необузданных мыслей. Кажется, с заходом солнца им становится особенно тесно в моей голове. После долгих изнурительных попыток я все же засыпаю, а утром продолжаю свой нескончаемый бег по лабиринту сиротского приюта.

Пасмурный день стучался в окно косыми каплями дождя. Слабый мягкий свет, проникающий из улицы в комнату, едва рассеивал темноту. Вот уже на протяжении нескольких минут я сидел за письменным столом, загроможденным стопками обветшалых книг, но желание что-либо делать отсутствовало. Наслаждаясь мрачной атмосферой, я наблюдал, как маленькие ручейки наперегонки спускаются вниз по стеклу. Вид из окна оставлял желать лучшего: напротив находился другой корпус приюта, поэтому, кроме как на тоскливый дождь, посмотреть было не на что. Думая о том, насколько безынтересна и скучна жизнь человека, заключенного в четырех стенах, я проводил время в томительном ожидании.

По выходным воспитательница обычно созывает всех из комнат, а после сопровождает на организованный досуг. Это могут быть игры, чтение книг, тематические занятия, прогулки, совместный труд на территории приюта или просто свободная деятельность.

Внезапно раздавшийся за дверью вопль миссис Смит нарушил мою выжидательную тишину:

– Выходите в большой зал! Сегодня на улицу не идем!

Я невольно вздрогнул, поскольку скрипучий голос воспитательницы напоминал звук расстроенной виолончели и вызывал нестерпимое желание скорее закрыть уши.

«Что ж, нужно идти».

Напоследок окинув внимательным взглядом комнату, я заметил неаккуратно лежащую на столе книгу. Видимо, случайно задел ее, когда зов из-за двери вырвал меня из мыслей. Взяв в руки том, я отправился туда, где предстояло провести бо́льшую часть дня.

Дети неторопливо собирались в большом зале. Только что прибывшие ребята толпились у входа, а те, кто пришел раньше, сбивались в маленькие компании. В помещении было так шумно, что истошные крики доносились даже в соседние залы и кабинеты. В столь суматошной обстановке начинался выходной день тех, кому эти невзрачные стены с некоторых пор стали родным домом.

Сегодня воспитатели решили не утруждаться и посвятили время свободной деятельности. Если бы не случайно захваченная книга, невыносимая скука опутала бы меня своими невидимыми сетями.