Молодой человек произвёл пару кликов в телефоне и на экране гаджета появился значок «готово к работе».

– Хорошо, Клото, скажи, стоит ли мне просить повышение? – Голос парня был столь же невыразителен, как и его внешность. С такой не поставленной речью ему и в озвучку мультфильмов не уйти: скорее всего, съёмка в этом рекламном ролике станет вершиной его карьеры.

– Непременно! Вы однозначно этого заслужили! – А вот у актрисы, озвучивающей программу, голос был приятым и запоминающимся, хотя говорила она беспристрастно.

В этот момент из-за двери вышел солидного вида мужчина в чёрном выглаженном слегка сверкающем костюме и вручил герою рекламы приказ о повышении. И оба они радостно затанцевали, будто два брата разлучённых в детстве встретились спустя сорок лет разлуки, узнав друг друга по родимым пятнам.

Произошедшее в ролике и у неадекватного человека вызвало бы недоумение. И даже домашний котик глядя на это промяукал что-нибудь похожее на «бред». А уж синтетик так и вовсе едва не сжёг электронные извилины, утруждаясь осмыслить вытекшее на него с экрана телевизора творчество.

– Профессор, а вы не могли бы мне кое-что объяснить? – Словно прикованный к месту, он лишь слегка повернул и наклонил голову в сторону двери, выкрикивая вопрос в коридор.

– Что именно ты хочешь знать? – Учёный зашёл в зал одетый в перепачканный машинным маслом халат и, держа в руке измызганную отвёртку, бросил хмурый взгляд на телевизор.

– Это… по поводу рекламы. Они в прошлом году говорили, что их версия, два и ноль, даёт сто процентную точность в предсказаниях, а теперь говорят, что их программа стала ещё точнее. Как такое возможно? – Антропоморфное лицо машины достаточно хорошо передавало эмоции, хотя оно и было лишено бровей, ресниц и мелкой мимической моторики: профессору не составило труда разглядеть её, раскачивающееся с каждым мгновением всё сильнее, непонимание.

– Это обычная, я бы даже сказал стандартная лож. Или, как говорят в таких случаях, маркетинг. – Поняв о не такой большой важности разговора, он вернулся в коридор, продолжив докручивать конструкцию, прикреплённую к стене, напоминающую крепежи безопасности на креслах в аттракционах, где людей подкидывает на большую высоту.

– Но почему это делают? Люди что… не помнят, что им говорили в прошлом году? – Синтетик выключил звук у телевизора и встал в дверном проёме, опасаясь выходить в коридор.

– Люди… люди к вечеру не помнят, чем они завтракали. А уж запоминать, что там говорили в рекламе полгода назад… этим вообще никто никогда не заморачивается. Этой обычной человеческой невнимательностью и рассеянностью маркетологи и пользуются, говоря нам каждый год, что собачий корм стал ещё вкуснее. Хотя будь это на самом деле так, то за столько лет этот самый собачий корм стал бы уже главным деликатесом в мире: его бы подавали в самых лучших ресторанах, а олигархи и беспросветные любители гламура жрали бы исключительно его. – Один из винтов немного неровно сел, поэтому стал туго входить; профессору пришлось напрячь свои не самые мускулистые руки и с усилием поворачивать отвёртку, отчего говорить он стал натужным и чуть сиплым голосом.

Конечно, у него в доме был шуруповёрт и не один, но в работе с электроникой он предпочитал руками чувствовать как кремниевая пластина или пластиковый элемент реагируют на каждое его усилие: не сгибается ли что-то под винтом; не хрустит ли что-нибудь при закручивании гайки.

– Звучит так, будто вы не особо любите людей. – Синтетик не мог ни заметить усилия человека, но помощь предлагать не стал, потому что прекрасно знал, какой ответ он на это получит, и по какому адресу его пошлют.