Ужасные вопли разорвали ночную тишину, пробудили девушку от сладкого сна. Соула, было, подумала, что ей это приснилось, но крики с новой силой разлетались по улицам города: они громко звенели в сознании девушки.

Пока она выбиралась из вороха подушек и одеял, звуки стихли. Подойдя к окну, девушка принялась всматриваться в темную улицу, но слабый свет фонарей не мог достаточно хорошо просветить ночной мрак. «Наверное, какая-то драка?!» – подумала Соула и, уже хотела снова нырнуть в теплую постель, как громкие крики раздались снова, только теперь, они стали четче и раздавались не на улице, а внутри гостиницы. Вслед за криками послышались громыхания дверей: любопытные постояльцы покидали свои комнаты и бежали на первый этаж.

От природы, Соула была тоже очень любопытной и, поэтому быстро обулась и, накинув поверх ночной рубашки плащ, ринулась к выходу.

В обеденной зале творился переполох: взволнованные служанки суетливо носились из стороны в сторону, некоторые столы и стулья оказались опрокинуты, а толпа зевак сгрудилась возле большого овального стола.

Соула ничего не могла разглядеть из-за широких спин постояльцев. Она тянулась на носочках точно молодые травинки к солнцу, но все тщетно. Люди ахали и охали, пару женщин упали в обморок, и интерес девушки к происходящему от этого лишь возрос. Соула попыталась протолкнуться через толпу зевак и опять безуспешно – никто не хотел пропускать незабываемое зрелище, о котором Соула могла лишь догадываться.

И вот, кто-то позвал доктора, сердце девушки взволнованно заныло.

– Он не доживет до прихода врача! – обреченно воскликнул хозяин гостиницы.

Слова Ярыка гулко отзывались в сознании. «Что же могло случиться, что бедняга не сможет дожить до прибытия доктора?» Соула прокашлялась и, как смогла, громко закричала:

– Я доктор, и если меня подпустят к больному, то я постараюсь ему помочь!

Люди немного расступились; они с сомнением смотрели на нее, но все-таки давали ей пройти. Девушка торопливо протиснулась к широкому столу и застыла. Она ожидала увидеть в данный момент все, что угодно, но только ни это: дорогой, распоротый ферязь6 мужчины и кросенца7 пропитались алой кровью. И ей даже не нужно было снимать одежды, чтоб разглядеть страшнейшую рану, протянувшуюся от груди до бедра, казалось, что вот-вот и из рассеченного живота наружу вывалятся все внутренности. Ее замутило, но она пересилила рвотный порыв: сейчас вся надежа была только на нее, и для слабостей здесь места не имелось.

Мужчина находился без сознания толи от потери крови, толи от жуткой боли, что не сулило ничего хорошего ни в том, ни в другом случае. Соула внимательно осмотрела пострадавшего и, оценив его плачевное состояние, попросила принести ей убрусы8 и серпянку9, горячей воды и ножи.

Быстрыми и легкими движениями, точно умелый мясник, она освободило тело от одежд. В помощники ей вызвалась служанка Дора: ей предстояло заняться другими ранами пострадавшего, а Соула стала обрабатывать живот. Она очистила края раны от запекшейся крови, затем внимательно осмотрела одежду мужчины, убедившись, что в рану не попали куски ткани, она принялась аккуратно проталкивать кишки глубже в живот. Маленькие ручки шустро зашили здоровенный разрез. Соула тяжко вздохнула, вытерла со лба пот и полюбовалась своей работой. Все выглядело очень аккуратно и чисто.

Вскоре девушке принесли ее дорожную сумку. Из нее она извлекла небольшой пузырек с кровоостанавливающим бальзамом, ко всему прочему он еще снимал воспаление. И если уж это зелье, изготовленное ее матерью, не сможет помочь этому человеку, то, наверно, ему уже никто не сможет помочь. Соула вычерпнула всю мазь из склянки и разложила ее на своих ладонях. Она легкими движениями принялась втирать лекарство в края раны и безмолвно зашептала: «О силы земные – живущие в каждом, наполните мощью своею лекарство, пусть раны затянет зелье мое, пока не замолкло сердечко его!» – в эти слова она вкладывала всю свою душу; в ней загорелось неумолимое желание помочь этому человеку. Веки ее прикрыли глаза. Она не понимала, что за неизведанное чувство овладело всем ее существом: все тело стало покалывать тысячами иголочками, словно она свалилась в малиновый куст, только боли от них она не ощущала. Вскоре легкая улыбка засияла на уставшем лице.