Источник начал жечь. Со мной ещё никогда так грубо не обращались. На слова и оскорбления я научилась давать отпор. Но к физическому давлению я не готова. Поморщилась. Этот граф похоже принял это на свой счет, начал звереть ещё больше. В его глазах зажёгся нехороший огонёк. Тем, кто скажет, что светлая магия – добро, а тёмная – зло, не верьте. Как и говорил магистр Шор, среди светлых встречаются отморозки вроде этого графа, а среди тёмных такие благородные люди, например, как мой дядя.

Я попыталась изобразить томный взгляд, глубоко вздохнула, позволяя и без того нескромному вырезу рубашки открыться сильнее. А этот идиот похоже поверил. На его губах отразилась победная улыбка, а взгляд утонул в моём глубоком декольте. Я медленно потянулась к его уху и сладким голосом пропела. Но сделала я это достаточно громко, чтобы и остальная группа насладилась представлением.

– Ничего себе, целый граф, простите меня невежду, что не знала сего факта. Тогда бы я уже… – почти касаясь губами его уха, произнесла я, а он походу возбудился, начал сбивчиво дышать и ещё сильнее вдавливать мое тело в своё, – ах да, забыла представиться, – мой сладкий голосок резко замёрз, притронешься пальцем, а отморозишь руку, – герцогиня Лораль Арбек.

Группа, что несколько минуту назад улюлюкала, отпуская в мою сторону пошлые шуточки, как-то резко замолчала. А идиот граф всё-таки понял, с кем связался, и резко отскочил от меня. В академии хоть и говорили, что имя твоего рода ничего не значит, но всё равно находились такие индивиды, что помахивали своим статусом перед лицами других, пытаясь завоевать авторитет. С такими можно бороться только их же оружием. Только мой статус мог защитить меня сейчас.

Наконец-то меня оставят в покое.

Вот только я подумала, что смогу ещё хотя бы немного прожить без этой адской боли, так надо появиться какому-то идиоту и спровоцировать конфликт.

Я доковыляла до своего места, громко упала на стул, уронила голову на стол. Попыталась, как и всегда глубоко дышать, получалось плохо. Не ожидала, что меня может что-то так сильно напугать. Восставшие в лаборатории дяди не пугают, а какой-то мальчишка напугал. Жжение усиливалось, хотелось скулить от боли, я мало что понимала.

– Эй, что с тобой? Позовите кого-нибудь из профессоров! – услышала сквозь пелену чей-то голос.

Наверное, прошла целая вечность, прежде чем я смогла слышать:

– Тише, тише, девочка. Сейчас пройдет, – меня кто-то подхватил на руки и понёс в неизвестном направлении.

Удивительно, что очнулась я уже на руках магистра Логанта. Никогда приступ ещё не отступал так быстро. Это было и странно, и прекрасно одновременно. Обычно после таких ситуаций я провалялась бы в кровати целую неделю, а сейчас уже чувствую себя вполне сносно. Даже обычной боли нет. Что происходит?

– Куда вы меня несёте? – слабым голосом прошептала я. Но магистр услышал.

– В кабинет. В лазарете тебе делать нечего. Так хоть в тишине в себя придёшь, – бескомпромиссно произнес магистр.

– Я уже в порядке.

Мы дошли до кабинета, точнее магистр шёл, а я ехала на нем. Он уложил меня на диван и направился к шкафу, где стоял чайный сервиз.

Боль вернулась, но не сильная, а привычное жжение. Всё-таки боль – это часть меня. Но в то же время хотелось опять не чувствовать ничего.

В чём же причина? Чем отличается этот приступ от других? Слабость пока не отступила, поэтому подумать обо всём я решила потом.

– Вы собираетесь приходить на каждый мой приступ? Как-то и без чужой помощи справлялась восемнадцать лет, – равнодушно произнесла, смотря на магистра, что заваривал травяной чай.