–Существует презумпция невиновности, Эберт! – сквозь зубы процедила я, и моя неуместно дерзкая реплика вызвала у Эберта новый всплеск гнева.

–Ты в своем уме, Беата? – поинтересовался мой муж, уже и не пытаясь совладать с эмоциями, – Йенса нашли рядом с телом Ханны, о чем здесь говорить? Не надо делать умный вид и рассуждать о том, о чем ты понятия не имеешь! Побойся Бога, вот что я тебе скажу!

Миа всё так же полулежала в кресле, ее глаза были закрыты, но короткие, белесые ресницы, слипшиеся от постоянного плача, то и дело вздрагивали. Я мимолетно прикоснулась к плечу девушки, та встрепенулась и осипшим голосом спросила:

–Эберт уехал?

–Да, но я с тобой, – вымученно улыбнулась я, – ты отдыхай, а я на кухню…

–Нет, Беата, умоляю, не оставляй меня одну, -пухлые, отечные пальцы Мии мертвой хваткой сомкнулись на моем запястье, – я пойду с тобой, посижу на кухне.

–Хорошо, как ты скажешь, – вынужденно согласилась я, превозмогая бесконтрольный порыв немедленно высвободить руку и ощущая себя в это время распоследней сволочью, начисто лишенной элементарного сострадания, – я помогу тебе встать, обопрись на меня…

Кухня у Ханны, точнее, теперь у Мии, выглядела просторной, светлой и под завязку напичканной современной техникой. Мебель и отделка интерьера открыто свидетельствовали о немалых инвестиционных вложениях, и я испытывала непрерывный дискомфорт о мысли, что вся эта кричащая, пафосная роскошь приобреталась исключительно на деньги Йенса, которого сейчас иначе как «нелюдем» никто и не именует.

Пока я инспектировала холодильник на предмет наличия в нем подходящих для приготовления завтрака продуктов, Миа неподвижно сидела на диванчике, обеими руками обхватив живот, и отрешенно смотрела в одну точку. Все вокруг дышало незримым присутствием Ханны, будто она лишь ненадолго отлучилась из дома. Я высыпала из пепельницы гору окурков, помыла чашку со следами столь любимой Ханной губной помады, сгребла в мусорное ведро остатки вчерашнего ужина -складывалось впечатление, что Ханна убегала второпях, на ходу доедая, допивая и докуривая. Что же ее толкнуло навстречу гибели, если они с Эбертом твердо решили не трогать Йенса до утра? Неужели, мой муж прав, и Йенс задушил Ханну в порыве ярости, и только я продолжаю отчаянно убеждать себя в обратном. Разве алкоголь не превращает человека в неуправляемого монстра, даже если это человек из другого измерения?

–Беата, не надо было, ну что ты…, – Миа с неожиданным аппетитом вонзила вилку в салат и в рефлекторном стремлении заесть стресс за считаные минуты опустошила тарелку, – ты почему не ешь?

–Я кофе выпью, это тебе надо за двоих питаться -улыбнулась я, – меня что-то мутит с самого утра, толком ничего проглотить не могу.

–У меня в начале срока ужас какой токсикоз был, – понимающе вздохнула Миа, – вообще от всего выворачивало. Мне кажется, вас с Эбертом можно поздравить, да?

–Нет! – панически замахала руками я и у меня внутри всё заледенело от одной только мысли, что Миа вполне могла оказаться права, и единожды пропущенный прием таблетки в прошлом месяце все-таки возымел последствия.

–Нет, Миа, это просто несварение желудка после антибиотиков, – в большей степени для самой себя открестилась я, – тебе, может, еще подложить?

–Давай немножко, – вошла во вкус Миа, – как ты вкусно готовишь, вот Эберту повезло. А я эту готовку ненавижу, обычно заказываю еду или у мамы в пекарне что-нибудь беру… А теперь мамы не стало… О, боже, я поверить не могу, что ее больше нет, а убийца останется жить. А ведь раньше я думала, что Йенс –хороший человек, он строил маме дом, делал ремонт и был всегда добр к нам с Леони. Как же мы все в нем ошиблись, Беата!