Мгновения детства, уроков приобщения к прекрасному и бесконечно далекому в тот миг высокому искусству, вставали передо мной, когда я стоял перед живописью братьев Ван Эйк в таком далеком от уральских холмов бельгийском городе Генте. Образы девушек перекликались с музыкантами в правой части алтаря, и мне вновь послышалась мелодия из забытых детских лет. Вот я снова сижу за простеньким мольбертом, к которому прикноплен лист ватмана и зачарованно смотрю на Нелли Владимировну, которая держит в руке репродукцию Ван Эйка с ангелами и направляется ко мне…

Думается сейчас, что если во мне и в душах других ребят проснулась любовь к прекрасному и сопровождала нас всю жизнь, то труд Нелли Владимировны был не напрасен. И вспоминаются строки из стихов английского поэта Джона Китса: «Прекрасное пленяет навсегда…»

За поворотом, в глубине

Лесного лога,

Готово будущее мне

Верней залога.

Его уже не втянешь в спор

И не заластишь.

Оно распахнуто, как бор,

Все вглубь, все настежь.

Борис Пастернак

У каждого, наверное, бывают такие судьбоносные встречи. Ключевой момент, когда от случайного слова или, наоборот, хорошо продуманного решения, вся жизнь может пойти по другому руслу. Вот так и на моем пути встретился такой человек, который не однажды давал совет, направивший мою жизнь по верной тропинке. А может быть, неверной? И может быть, встреча была не случайной?

Хотя я оглох в восемь лет, учился в массовой школе. И весьма успешно, был в числе первых учеников, даже несмотря на некоторую лень и склонность во время устных уроков читать книги тайком от учителей. Плюс постигал высокое искусство в художественной школе. И тоже не совсем бездарно. И не заглядывал слишком далеко в будущее, не строил невыполнимых планов. Казалось, меня ждет спокойная жизнь на родине, в тихом уральском городке.

Но чем старше я становился, тем яснее мама понимала, что после школы мне предстоит жить не в мире слышащих, а в сообществе глухих. А в небольшом нашем городе таких, как я, глухих были единицы. Председатель районного правления ВОГ говорила маме, что молодые неслышащие ребята находят работу и семьи в областном центре – Свердловске. И там даже есть школа для глухих детей.

И родители предложили мне заканчивать восьмилетку в этой школе. Мне не особенно хотелось, но я согласился. Было любопытно. Дактильную азбуку я знал, но не более.

***

Приехали весной в школу, которая была где-то на окраине заводского района Свердловска. Мы оказались в здании в тот момент, когда была перемена. По длинной галерее бегали оравы мальчишек и девчонок разных возрастов и махали руками, энергично жестикулировали и зверски гримасничали. Некоторые показывали пальцем на новичка и что-то говорили жестами. Первое мое столкновение с жестовым языком («мимикой») оказалось настоящим культурологическим шоком. «Неужели и я стану таким?» – в ужасе подумал я.

Директор школы вместе с несколькими педагогами принял нас в своем кабинете, долго говорил с мамой, расспрашивал меня письменно, я отвечал голосом. Рядом с директором сидела светловолосая немолодая женщина с румянцем во все лицо, она внимательно наблюдала за мной. Потом поговорила с мамой и со мной отдельно.

Это и была Валентина Ивановна Иванова, преподаватель политехникума ЛВЦ в Павловске, она приехала сюда в командировку. Как я понял потом, одной из ее целей было присматривать кандидатов для учебы в техникуме.

Так вот, Валентина Ивановна посоветовала нам не тратить время на школу глухих, ведь там была упрощенная программа обучения. Узнав, что я хорошо учусь в массовой и художественной школах, она предложила закончить 8-летку, а через год ехать поступать в Павловск, где как раз есть отделение художников-оформителей.