– Ты права, ЭТО уже сделали. И нам с тобой довелось в этом участвовать.

– Ну, мы-то всего лишь акушеры…

– Ну да, – он задумчиво на нее посмотрел и вдруг спросил:

– Мэри, а ты любишь своего жениха?

– Стива?

– Стива.

– Ну конечно люблю, а что?

– А он у тебя первый?

Мэри чуть покраснела:

– Он еще не успел стать первым.

– Тем более, значит, когда вы будете делать бэби, вы будете счастливы?

– Зачем тебе это, Патрик? – Мэри сердито и в то же время шутливо надула губы.

– Ответь, Мэри, пожалуйста.

– Конечно, а как же иначе? – она не понимала, куда он клонит.

– Ну, так как же, провалиться мне на месте, может у здоровой женщины родиться ребенок от клетки, взятой у трупа?!

– Наверное, в принципе, может…

– В принципе, может и родится, но ЧТО это будет?! И почему взяли клетки именно этих людей? Хотят получить их двойников? Гениев в своей области?

– Патрик, ты задаешь вопросы, ответов на которые я не знаю.

– Прости, Мэри, что утомил тебя. Просто мне кажется, что каждое рождение предусмотрено, если можно так выразиться, Господом. И в каждое Он вкладывает ДУШУ.

– ДУШУ?

– Ну да, а ты считаешь иначе?

– Да нет, я просто над этим не задумывалась.

– Ну, а вообще-то ты как думаешь, ДУША есть?

– Наверное…

– То есть ты не уверена?

Ее уже поражала та настойчивость, с которой он ее спрашивал.

– Вот ты мне скажи, Мэри, у тебя когда-нибудь болело в груди?

– Нет, я совершенно здорова, – машинально ответила она, понимая, что спрашивает он не об этом.

– Тебе пока не о ком беспокоиться, ты не теряла родных, близких, друзей?

– Ты прав, ничего этого я не пережила.

– Когда-нибудь тебе придется это пережить, когда-нибудь…

Патрик подошел к открытому окну и теперь спрашивал, стоя к ней спиной.

– А как ты думаешь, Мэри, была ли душа у таких людей, как Ленин, Гитлер? Один посчитал себя равным Богу, другой выше Бога. И в это время Дьявол взял их душу. И они погубили миллионы людей. Миллионы ДУШ.

Патрик постоянно курил и в комнате чувствовался запах дыма. Мэри подошла к кондиционеру и включила на нем освежитель. Патрик посмотрел на нее и грустно улыбнулся.

– Говоришь, мы только акушеры?

– Да, Патрик, если ребенок родится, мы только примем роды, сделаем свою работу, а потом позвоним в послеродовое отделение и дальше уже не наша забота.

– Ну да, ну да, не наша забота…

Он начал барабанить пальцами по стеклу, Мэри отошла от окна. Не успела она дойти до стола, как на стене замигала лампочка, и зазвенел звонок. Она подбежала к выключателю и крикнула Патрику:

– Это роженица 29, пошли, Патрик!

Повернув выключатель звонка, она выбежала в коридор. Патрик поспешил за ней.

В это же время на первом этаже двое охранников несли свою службу. Те самые, которые и встретили Патрика.

– Вот уж угораздило заступить именно сегодня, а, Хэнк? – спросил один из них.

Он был моложе второго, лет тридцати, худощавый, темноволосый. Его звали Чак. Чак был подтянут, чисто выбрит – одним словом, образец охранника. Второй охранник, тот, к которому он обратился, напротив, был тучен, несколько неряшлив, лет на пять постарше. У него было крупное мясистое лицо, маленькие глазки. Чем-то он смахивал на французского бульдога. Он листал какой-то журнал и иногда поглядывал на мониторы камер наблюдения. Камеры были установлены не только по наружному периметру здания, но также в коридорах и в палатах рожениц. Мало ли что. В кабинетах врачей камер, естественно, не было.

– Хорошего, конечно, мало, Чак – зато на Рождество не наша смена.

– Да, к счастью, не наша. А этот парень, которого мы пропустили, он сегодня дежурит с Мэри. Она же ждала напарника или напарницу. Надеюсь, у него получится с ней…