– Хм… Такая жага стоит, что, если б умегла, тгуп за несколько дней стал бы жутко вонять. Чувствуешь что-нибудь? ― Я услышала, как Тотошка зашмыгал носом.
– Неа, ― раздалось Олькино сопенье.
– Значит, живая пока. Сова! ― Он хлопнул меня по спине. ― Пгекгащай давай комедию ломать. Ты не сдохла и нечего пгитвогяться. Мы с Олькой гаскгыли твой обман. Давай, вставай.
– Зачем?
– Ну, может, потому, что жизнь пгодолжается?
– Это ненадолго, ― мрачно сказала я.
– Ничего не ненадолго. Из любой ситуации есть выход, надо пгосто его найти. Пойдем, подышим воздухом. Что-нибудь пгидумается.
Откинув одеяло, я развернулась и посмотрела на Тотошку.
– Тебе легко говорить, не тебя обещали грохнуть. Ты спокойно можешь прогуливаться по городу и даже громко напевать песенки. Всем до фонаря будет.
– Пойдем на кгыше посидим. Там тебя не увидит никто. Вместе обмозгуем, что делать дальше.
Я все же пошла. И, уже сидя на крыше Тошкиного дома, сказала:
– Блин, еще неделю такой жизни, и я с ума сойду.
– Не, так жить нельзя. Надо что-то гешать.
– Я знаю, что нельзя поддаваться панике, нельзя спрятаться от проблемы таким способом, а то скоро свихнешься. И я решила. Завтра я выйду в город. И плевать, что будет. Плевать, что меня поймают. Я так больше не могу. Будь что будет. Вот прям сейчас пойду… Чувствую, что меня переполняет смелость!
Я расхрабрилась и встала, покачиваясь.
– Тебя сейчас наполняет не смелость, а две банки самого отвгатительного коктейля, котогый я когда-либо пгобовал в жизни.
– Пока не полные две! ― Я задрала голову и допила остатки. Бросила перед собой очередную пустую банку. ― А вообще, неважно! Я все решила. Я сейчас пойду и…
Тошка дернул меня за рукав.
– Стой, тупогылая ты кугица. Так дело не пойдет. Надо действовать хитгее. И, кажется, я нашел выход. Слушай.
Глава 6
Мы с Тотошкой сидели на лавочке у турников, курили и щелкали семечки. На мне были мамина огромная панама, солнечные очки и свободный летний сарафан. Веки я густо подвела зелеными тенями, а губы накрасила ярко-розовой помадой. На землю падал окурок за окурком, меня всю колотило. Мне постоянно слышался собачий лай. Казалось, вот-вот из ближайших кустов выпрыгнет доберман. Я была уверена, что псы знают мой запах. Они, как механические твари из книги «451 градус по Фаренгейту», искали меня, шли по моим следам.
– Ты похожа на черепаху Тортиллу, ― сказал Тошка.
– Мне плевать. Главное, что сейчас я не похожа на пацана, который битой раскроил череп главаря банды скинхедов.
У турников тусовались качки ― играли в лесенку.
– Что мы будем делать, Тошк? ― спросила я, поглядывая на них и сплевывая шелуху под ноги.
– Ну, мне кажется, мой план вполне габочий. В таком виде тебя не узнают.
– А если кто-то запомнил тебя? Как нам быть? Они поймают тебя и будут пытать до тех пор, пока ты меня не сдашь.
– Ну, может, у твоей мамы найдется для меня еще одна миленькая панамка?
Мы прыснули. Смех подействовал на меня как лекарство, мигом прогнав страх.
Вечером я оставила Тошку и ушла с девчонками. Марина снова поколдовала над моей внешностью, сделала макияж и прическу и повела меня в свою компанию. Мы проходили по центру города, большое скопление людей неприятно давило. Меня будто на казнь тащили. Хоть я была в девчачьем облике, все равно казалось, что все вокруг смотрят на меня, сейчас кто-нибудь ткнет пальцем и закричит: «Это она! Это она!!!»
Свернув, мы пошли по узкой тропинке мимо кустарника и деревьев. Далеко от чужих глаз в зарослях шиповника пряталась автобусная остановка. Когда-то она, как полагается, стояла на дороге, но автобусы перестали ходить по этому маршруту, и остановка ржавела без дела, пока компания панков не нашла для нее более подходящего места.