5. Глава 5

Артур

— Посиди здесь. Попадёшься, выгораживать не буду.

Толкаю полоумную маньячку в гардеробную. Она упирается, но не сильно. Скорее напугана темнотой.

Мы оба прекрасно понимаем, чтобы устроить ей проблемы, мне даже делать ничего не нужно. Достаточно оставить всё как есть. Дальше моя мать справится сама, в своей манере жёстко и без сантиментов.

— Спасибо. Не ожидала от тебя, — раздаётся шёпотом из темноты.

Справедливое замечание. Сам в шоке.

Всё-таки наглая пигалица меня поразила. Не каждая рискнёт бросать что ни попадя мне в лицо. И пока я не определился, хочу её сразу вздрючить или изучить сперва, пусть дышит.

Плотно закрываю дверь, переключаясь на требовательный стук.

Теперь в моей голове горячо и нервно.

— Что за паника? — холодно осведомляюсь, открывая дверь.

Пытливый взгляд матери сканирует непроницаемую стену, за которую я по привычке затолкал свои эмоции.

— Артур, я улетаю на рассвете. Мы не поговорили.

Её улыбка, как и всегда не трогает глаз.

— А есть о чём?

— Снова дерзишь?

— Дерзких любят, — прячу раздражение за такой же прохладной усмешкой.

Мать безупречна сегодня. Настоящая железная леди, что подчинила себе даже возраст. Годы ей определённо к лицу, я всё ещё не встречал женщины красивее.

— Как раз об этом я хотела поговорить, — сухо сообщает она, отпуская на пол гавкнувшего спаниеля. Невольно щерюсь, показывая псине верхние клыки, ибо нефиг… Здесь моя территория. — Тиана идеальная партия.

— Поэтому я её и выбрал, — перебиваю, не желая обсуждать личное при свидетелях.

— А до неё ещё двух, — с укором напоминает мать. — Первая невеста сбежала от тебя в штаты, вторая до сих пор посещает психотерапевта. Все две недели, что мы с отцом пробудем на Барбадосе, я буду переживать, как бы ты снова не выкинул что-нибудь в своём духе.

— Не стоит попусту мотать себе нервы. — С тихой яростью кошусь на спаниеля, увлечённо принюхивающегося к двери гардеробной. — Предыдущие два раза вы были рядом. Чем это помогло?

— И всё-таки. Пообещай, что не разочаруешь нас в этот раз.

Вообще-то, не собирался. Но внутри всё равно срабатывает неуправляемый протест.

Что поделать? Я, по её мнению, бракованный.

Когда с детства слышишь от старших, что ты молодец, уверенность в этом только крепнет с годами. Ты сыт родительской любовью и спокоен. Молодцом для моей матери всегда был Рафанов — сын двоюродного дяди и просто идеальный ребёнок. Я же с детства только и слышу: плохо стараешься, у Адриана проходной балл выше. Неважно выглядишь, а вот Адриан не выходит из спортзала. Слабо выступил, зато Адриан сорвал овации. Бесконечно: ты должен лучше, быстрее, выше, сильнее... Всем должен-должен-должен.

Дошло до того, что при напоминании об очередном достижении Рафа я готов на стены лезть от ярости. Я же ни с кем не соревнуюсь. Ну почему вы меня не слышите?!

В какой-то момент мне пришлось принять свою дефектность — во мне взыграли гены прадеда. Тот тоже и друзей выбирал не по статусу, и женщину посмел любить недостойную. Свой проступок я ещё студентом исправил. Обоих вычеркнул — друга и девушку. Одним махом. Да так, чтобы наверняка соблазна что-либо исправить не осталось. Семья может мной гордиться, но…

Вопреки доводам разума, некто в моей голове до сих пор нашёптывает, что я любви родных ни черта недостоин. И в этом некого упрекать.

— А может, это не я плохой, а ты слишком хорошего обо мне мнения? — всё же вырывается сквозь зубы.

— Мнение о себе формируешь только ты, Артур. Не подменяй понятия, — жёстко осекает меня мать. — Тиана будет тебе прекрасной женой, не упусти её. Ты у нас поздний ребёнок, единственный. Я хочу успеть увидеть внуков.