– Господин Плессий?

Старший служитель храма Трёх Богов хотел было встать во весь рост, но, обнаружив отсутствие густой шерсти по всему телу, предпочёл остаться на полу. Верда же подобные мелочи не смущали, и он нагло проигнорировал укоризненное покашливание приятеля, накинув полотенце на сгиб локтя, да ещё и выставив вперёд одну ногу.

Бывший лютозверь, растеряв навык, с некоторым трудом проговорил:

– Здравствуй, брат Санторий. Надеюсь, за время вынужденного отсутствия начальства ты не весь приход разогнал?

Несмотря на столь отчётливое урчание живота, что оно заглушало слова, господин Плессий сначала закончил утреннюю благодарственную молитву и только потом соизволил сесть за стол. Верд не терял времени и, пока служитель вдохновенно ораторствовал, активно двигал челюстями. Жевалось плохо, хотя он и выбрал наименее чёрствые куски хлеба из предоставленных сомнительных разносолов. Почему всем продуктовым запасам начальник местного храма предпочёл сухари и воду, пока оставалось загадкой.

– Дом богов – ваш дом. – Для большей убедительности Плессий обвёл рукой мокрую кухню, усыпанную слоем разбитой в схватке посуды. – Прошу принять скромное угощение, посланное нам Богиней с Котлом.

– Да, вижу, скромностью она не обделена. – Хлеб во рту охотника хрустнул так подозрительно, что он незаметно проверил языком целостность зубов.

Талла грызла свой сухарик, как белочка, откусывая по крохотному кусочку, и тоже с тоской вспоминала вчерашний ужин с Санни.

– Пост есть высшее благо, – нравоучительно изрёк Плессий, с усилием надкусывая краюху. – Я благодарен богам за избавление от проклятия, которым те благословили меня.

– Благословили? – удивилась колдунья.

– Богам благодарен?! – возмутился охотник.

Служитель сложил ладошки на груди и вскинул серы очи к закопчённому потолку:

– Трое даровали мне прозрение! Я был слеп и глух, недостаточно усердно молился, и высшие силы оделили своего слугу полугодом уединения! Они защитили меня от мирских соблазнов, я же в скудоумии своём потратил время на попытки объясниться с младшим служителем! А ведь мог бы посвятить его куда более важным вещам! Мог бы очищать дух с тем же усердием, с каким брат Санторий сейчас очищает котлы!

Брат Санторий, на котором тут же остановились три взгляда, лучезарно улыбнулся и с неисчерпаемой радостью скрежетнул щёткой по таре, хранящей ещё прекрасный аромат глинтвейна.

– Да благословенна будет Троица Богов, – процедил он сквозь зубы, – за то, что вы, брат Плессий, вернулись. Уж теперь-то паства будет счастлива и снова к нам повалит!

Служитель сёрбнул водой в чаше и с прискорбием отметил:

– Удержать паству ничуть не легче, чем привлечь. Не вини себя, брат, за то, что не сумел поддержать огонь веры в их сердцах в моё отсутствие.

– Пока вы не напомнили, брат, я и не собирался. – Санни провёл щёткой по котлу с таким видом, точно хотел перерезать начальнику горло. – Но теперь уже вряд ли сумею избавиться от этой мысли.

– Ничего-ничего, мы отчистим храм от пыли и грязи, подновим алтарь, заделаем трещины в стенах…

– Мы? – подозрительно уточнил Санни.

– Я возьму на себя тяжёлую ношу: стану молиться и восхвалять твой труд, брат!

– А может, лучше я помолюсь, а вы с извёсткой по коридорам побегаете?

Плессий усмехнулся, словно услышал хорошую шутку, и погрозил пальцем подчинённому.

– Подадим пример селянам постом и жаркой молитвой, – экзальтированно перечислял старший служитель предстоящие радости сотрудничества с высшими силами, – станем отшельниками, пожертвуем неимущим все заработанные храмом деньги…