– Не ори, дурак. Подробности знаешь?

Опешив от такого вопроса, он заткнулся на полуслове. Несколько секунд беззвучно разевал рот, демонстрируя пеньки от зубов. Казалось, я слышу, как скрипят его высохшие мозги. Пришлось подсказать:

– Ты утверждаешь, что моя плоть сгниет до заката. Как это случится и где?

Он что-то проблеял. Я подождал для порядка, потом вздохнул:

– Понятно. Конкретно сказать ничего не можешь. Но что-то ведь чувствуешь, вшивый крот… Ладно, последний шанс. Сейчас я задам вопрос, а ты ответишь на него одним словом. Ну, готов?

– Я не буду отвечать, голем.

– Напрасно. Ты сказал, что у меня нет души. Но чужую душу я взять могу. Ты ведь знаешь об этом, правда?

Я вытащил кинжал и приставил лезвие к его шее под кадыком. И вот теперь его по-настоящему проняло. Старик затрясся, и я, забеспокоившись, что он обделается от страха, даже отступил на полшага. Но кинжал, естественно, не убрал.

– Итак, я задаю вопрос. Север, юг, восток или запад?

Его тупая физиономия начинала меня бесить. Я слегка усилил нажим и почувствовал, как острие клинка проникает в кожу, хотя за бородой этого было не видно.

– Жду три секунды. Потом забираю душу. Север?.. Юг?.. Восток?..

– Запад! – пискнул старик.

– Спасибо.

Коротким движением я вспорол ему горло. Вытер клинок, развернулся и пошел прочь. Мертвец остался лежать на пучке соломы. Все честно – душу я оставил при нем. Мне она была ни к чему.

Я покинул площадь и зашагал по улице. Здесь тоже располагались торговые лавки, но уже побогаче – специально для клиентов, презирающих базарную толчею. Мелькали аляповатые вывески с изображением клинков, головных уборов и алхимических склянок. Попалась даже стеклянная витрина в человеческий рост – почти как на Аллее Предков в столице. Причем стекло было не простое, а с фиолетовым благородным отливом – такое камнем не расшибешь, и решетку можно не ставить. На витрине блестели оправы для «глазков», выполненные из чистого золота, жемчужные нити, явно доставленные с самого побережья, самоцветы с Хрустальных Гор, серебряные браслеты и прочая ерунда, от которой у дам замирает сердце, а у мужчин пересыхает во рту при взгляде на ценник. Вот и сейчас две барышни в прострации застыли на тротуаре, пожирая глазами ассортимент. Стражник, охраняющий вход, снисходительно улыбался.

Да, если в Белом Стане появились подобные заведения, то дела здесь не так уж плохи. Филиал Королевского Банка тоже имеется – каменное здание аж в три этажа. И вообще, городок заметно разросся за те годы, что я здесь не был. Может, и правда, живую руду нашли? Нет, это вряд ли. Откуда бы ей здесь взяться?

Я шел на запад, как и подсказал мне юродивый, а чувства мои представляли смесь эйфории, нетерпения и страха. Ситуация была не совсем понятной. Пророчество жреца противоречило результатам гадания на корабле, однако я склонялся к тому, чтобы принять слова старика за истину. Все-таки этот вонючий крот обращался прямо ко мне, а там, на палубе, присутствовали десятки людей. Но опять же что в таком случае означала надпись на парусине?

Разберусь, никуда не денусь.

Витрин с чудо-стеклами больше не обнаружилось, и любые ассоциации со столицей теперь казались смешными. Я притормозил, озираясь. Улица вывела меня к ратуше. Трехэтажное здание с нелепыми завитушками на фасаде навевало тоску. Часы под крышей стояли. У входа толпились люди, и я подошел поближе.

На стене висел свежеотпечатанный бумажный плакат, с которого смотрел угрюмый мужик, заросший бородой по самые брови. Рисунок был черно-белым и схематичным, но художник явно имел талант – взгляд бородатого казался колючим и неприятным. Сверху аршинными буквами значилось: «Рассудит небо».