В районе двери в комнату леди раздался стук, и послышался голос. Но это был не голос трактирщика. Как только голос стих, послышались шаги обратно. Через мгновение раздался стук в дверь. Совсем не было желания вылезать из-под одеяла.

– Кто там? – выкрикнул Дург.

– Откройте, сеньор. Это я, Максимилиан, – Дург впервые услышал имя рыжего студента, которого сразу узнал по голосу. – Не пожалеете, сеньор.

Дургу пришлось покинуть своё относительно тёплое убежище. Но, быстро отодвинув задвижку на двери, он тут же шмыгнул обратно. Рыжий вошёл в комнату, толкнув дверь ногой. В каждой руке у него было по тряпичному свёртку приличного размера. На вид довольно тяжёлые.

– Нате, суньте под одеяло, – чуть ли не скомандовал Максимилиан.

– Что это такое? – с недоверием спросил Дург.

– Это горячие камни. Я нагрел их на углях. Хоть для этого наш очаг сгодился, – с очень серьёзным видом произнёс рыжий.

Дурга даже удивила такая деловитость бесшабашного до сего момента студента. Он взял один свёрток. Даже через тряпку чувствовалось, что он почти раскалён. Вот почему, неся свёртки, Максимилиан спрятал кисти рук поглубже в рукава куртки. Сунув камень по одеяло, Дург сразу почувствовал, как приятное тепло заполняет пространство и разливается по всему телу.

– Спасибо, Максимилиан. Ты настоящий друг, – почти промямлил Дург, поддавшись неге тепла.

– Хочу вам честно признаться, сеньор, что этот камень изначально предназначался не вам. С его помощью я собирался взглянуть на прекрасную, по вашим словам, постоялицу. Я нагрел два камня, больше не нашёл. Один ей, один себе. Поднялся вверх и постучал в дверь. Надо признать, что ответил мне невероятно приятный женский голосок. Но на моё предложение взять камень для согрева этот же голосок послал меня ко всем чертям. Так что, план мой провалился. И чтобы не нести второй камень вниз, они уже прожигали мне руки, я решил сделать доброе дело вам.

– Ну что ж, и на том спасибо. Хотя бы ты честен, рыжий плут, – и оба дружно рассмеялись.

– Неужели она не мёрзнет? Жаба она что ли? – раздосадованно протянул рыжий.

– Тебе придётся поверить мне на слово, Максимилиан. Она действительно красавица, – с этими словами сладкая дрёма заволокла глаза Дурга. Приятное тепло обволакивало всё тело, и он провалился в сон. Рыжий быстро сбегал вниз в общую комнату, забрал своё одеяло и прибежал обратно в комнату Дурга. Закрыв дверь на щеколду, он, обняв камень, завернулся в одеяло и уснул в углу. Своё присутствие в комнате утром он планировал объяснить тем, что Дург, уснув, не смог бы замкнуть комнату изнутри, а это чревато в таких местах.

Дикое ржание лошадей и истошный человеческий вопль из конюшни посреди ночи подняли на ноги весь трактир. Как бы ни хотелось покидать тёплую постель, но Дург вскочил, схватил меч и выбежал на улицу. Трактирщик уже отодвигал засов на воротах сарая для лошадей. Во двор высыпали все постояльцы. Факел в руке трактирщика едва горел от ледяного ветра со стороны леса. Но и в этом тусклом свете вошедшим внутрь удалось разглядеть забившегося в угол, побледневшего и трясущегося от страха крестьянина-сыровара.

– Как ты здесь оказался, и что произошло? – быстро командным голосом выпалил Дург.

– Мы с женой легли спать, – заикаясь, начал рассказывать крестьянин, – обнялись, чтобы согреться. Вскоре она захрапела. А я даже у неё под боком не мог согреться и, услышав, что трактирщик ещё не спит, попросил его закрыть меня в сарае с лошадьми. Тут, опустив обеих кобыл на пол, я прекрасно устроился между ними, согрелся и сладко уснул. Но сон мой продолжался не долго. Посреди ночи лошади вдруг вскочили на ноги, стали ржать, как оголтелые, и на дыбы становиться. Чуть не затоптали меня сонного. Я попытался их успокоить, как вдруг слышу удар в дверь, за ним ещё. Трактирщик, думаю, выгнать меня решил что ли. Подхожу к воротам, темень непроглядная. Смотрю в щель между досок, а там глаз красный на меня смотрит, злющий. Урчание слышу утробное, и вонь ужасная. Я сначала аж дар речи потерял, звука издать не мог от страха. А потом как заору. Хорошо, что вы быстро прибежали. А то, если бы и не загрыз, то я бы от страха помер здесь.