– Нет у меня никакого инстинкта, – девушка отчаянно заплакала. – Никто мне не нужен. Отстаньте все от меня!

– Так, – решительно поднялась Дарья, – четыре часа утра. Завтра хоть и суббота, а все же надо спать ложиться, – она глянула на растерянную Оксану. – Вставай, горе луковое!

– Куда? В полицию меня сдадите? – неловко поднялась девушка.

– Больно ты нужна полиции, – раздраженно хлопнула себя по лбу Дарья. – Думай головой, прежде чем спрашивать!

– Хватит дергать ее, говори толком, – подтолкнула подругу в спину Зоя.

– В общем, так. Сейчас идем ко мне. Я живу в доме напротив. Квартира у меня маленькая, однокомнатная, но, думаю, пока поместимся.

– А потом? – заволновалась девушка.

– А потом попытаемся тебя устроить в женский кризисный центр, есть у нас в больнице такой. Называется «Мамин дом».

– Что за дом такой? – девушка испуганно сжалась. – Я не пойду!

– Глупая, – обняла ее Зоя. – Это чудесное место для одиноких женщин и девушек, которые ждут ребенка. Это такой реабилитационный центр, специально созданный для поддержания материнства, понимаешь? Чтобы женщины не бежали на аборт, а рожали, даже если они одни и нет поддержки. Их государство поддерживает, кормит, одевает, готовит к родам, лечит, если нужно. Таких центров немного, а вот у нас в больнице есть!

– Этот кризисный центр, – кивнула Даша, – помогает найти реальный выход из тупика под названием беспомощность, одиночество и немощь. Специалисты оказывают финансовую, вещевую, транспортную и юридическую помощь, представляешь? А если нужно, даже священника или психолога приглашают.

– И меня возьмут? – Оксана недоверчиво улыбнулась.

– А почему же нет? Возьмут с радостью.

– Разве сейчас есть такие люди, которые просто так помогают?

– Есть, – Зоя, смеясь, обняла ее. – Вот, например, такие сердитые дурехи, как Дашка. Она у нас известная благодетельница. Она же тебя спасла, хоть и ругалась, как сапожник.

В пятом часу утра Дарья с Оксаной, наконец, добрались до квартиры. Девушка совсем выдохлась, еле передвигала ноги. Даша постелила ей на своем диване.

– Все, – коротко приказала она, – умываться и спать. Полотенце в ванной на крючке. Розовое–твое. Давай быстро и без лишних слов.

Себе Дарья постелила на полу возле батареи.

Измученному телу хотелось тепла, тишины и покоя. Она крепко зажмурилась. Все неосознанное, тревожное и неконтролируемое отошло на второй план. В сонной липкой тишине, которую равномерное дыхание Оксаны делало еще глубже, все ночные звуки потеряли свою отчетливость. Проваливаясь в густой крепкий сон, Даша вдруг подумала о том, что все-таки нет на свете ничего милее родного дома.

Февраль, ветреный задиристый хулиган, отступал. Уже считая дни до своего ухода, он угрюмо подвывал, рвался в тепло и хрипло напевал свою вечную метельную песню. И песня эта, наполненная скорбью, печалью и тоской, баюкала и отчего-то успокаивала.

Наши дети–наше счастье и наше наказание. Наши боль, радость и приговор. Они не просто отдельные маленькие люди, а условные символы придуманного нами идеального мира. Это трудно понять, но разве не каждая мама еще в период ожидания малыша мечтает о том, каким он станет? Разве не планирует, где он будет учиться, чем будет увлекаться? В этих иллюзорных мамочкиных планах и мечтах и есть воплощение того идеального мира, который грезится женщинам, когда все еще впереди.

Наша взрослая рассудочность, еще не осознав, что появившийся на свет малыш–отдельная личность, поспешно пытается встроить его в наш придуманный мир, наладить его жизнь по собственному образцу, примерить на него личные привычки, комплексы и несбывшиеся мечты.