– Заявка готова, остаётся только виза главного врача. – Белославцев положил перед Соколовой несколько листов бумаги, она остановила его:

– Артём Антонович, сегодня после семнадцати приезжайте ко мне, обсудим, – и она широко и красиво улыбнулась.

Дальнейший ход обсуждения Артёму был неинтересен, но уйти нельзя. Он достал из портфеля историю болезни только что поступившего пациента, в этом году третий раз его привозят без сознания. Вопреки всем инструкциям новый заведующий отделением приказал при повторных диспансеризациях доставать из архива старые истории и продолжать вести всего одну, даже если пациент будет лечиться каждый год по два раза. Это давало возможность проследить всю динамику, увидеть положительные результаты и найти промахи. Читал, увлёкся, очнулся от громких слов главного, распустившего собрание и объявившего порядок посещения отделений директором департамента. Он даже не удивился, что его отделение в перечне не значилось.

В вестибюле подошли знакомые доктора, Владимир, сокурсник и старый товарищ, а теперь врач в его отделении, взял под локоть:

– Артюха, она на тебя глаз положила. Точно, я заметил, несколько раз внимательно на тебя смотрела.

– Брось ерунду нести. Её, наверное, возмущало, что я читаю и не слушаю эти бредни.

– И в отделение не пошла, чем показала уровень доверия заведующему.

– Да, и на семнадцать пригласила. Артём, жми, говорят, она в разводе.

Артём улыбнулся: сказать бы им про Полину, но не хочется расточать внутреннее счастливое состояние. Ровно в пять вечера он был в приёмной. Женщина средних лет заглянула в список и подняла трубку:

– Нина Николаевна, доктор Белославцев. Хорошо. – Положила трубу: – Проходите.

Артём бывал в этом кабинете, но теперь тут было все по-иному: тёмно-серая офисная мебель, натяжной потолок, шикарный паркет, лёгкие портьеры. Соколова вышла изо стола, подала руку, предложила сесть за маленький столик у окна, сама села напротив. «Уже успела переодеться», – отметил Артём скромный серый костюм, словно именно под него подбирали кабинетный интерьер.

– Нравится? – спросила Соколова. Артём не понял, о чем она, и вопросительно посмотрел на женщину. – Я имею в виду кабинет, вы же противник новой эстетики, вот, полюбуйтесь.

Белославцев уловил признаки игры, но поддерживать не стал:

– Я человек деревенского воспитания, работа моя тоже не способствует совершенствованию интеллекта. – Ещё раз для приличия глянул на пол, стены, потолок. – Обои бесстыковые, если я правильно понял?

Соколова удивлённо вскинула брови:

– Откуда вам известны такие тонкости? Это новейшая немецкая технология, в городе ничего подобного нет, даже у губернатора.

– Не пугайтесь, Нина Николаевна, я где-то об этом читал.

Соколова встала, взяла со стола папку:

– Здесь один документ, который я должна согласовать с вами. Это приказ о назначении вас первым заместителем директора департамента. Что вы на это скажете?

Артём помолчал, новость не обрадовала и не огорчила его, надо что-то отвечать:

– Нина Николаевна, я обязан поблагодарить вас и отказаться.

Женщину эти слова шокировали:

– Вы отказываетесь от должности первого заместителя директора? Почему? Вы не хотите работать со мной? Я вам не нравлюсь, очевидно, не в вашем вкусе, о ваших увлечениях знает вся медицинская общественность. Но я вам предлагаю работу, очень важную должность и работу.

Белославцев понимал, что уже обидел женщину, надо поправлять положение:

– Видите ли, Нина Николаевна, я врач, учился этому, и продолжаю изучать объект сей науки, имя которому человек. Последние красивые слова не мои, они принадлежат моему учителю и другу Шмулю Меировичу Бяллеру. Если бы я сегодня принял ваше предложение, завтра учитель не подал бы мне руки. Я с благодарностью отказываюсь.