Или того мужика, с которым Бекка намеревалась сбежать.

Гас с озадаченным видом снова ткнул его локтем, и Реймер спохватился, что достал из кармана пульт от гаража и машинально вертит в руках. Вскоре после того, как Бекки не стало, он продал ее “рав” тому же салону “тойота”, где они два года назад покупали машину. Реймер полагал, что забрал из машины все вещи, но на сервисе, когда “рав” готовили к перепродаже, под водительским креслом, отодвинутым до упора, обнаружили этот пульт. “Вы, наверно, его обыскались, – сказал сотрудник автосалона, отдавая Реймеру пульт. – Даже не представляю, как он туда завалился”.

Реймер сперва, разумеется, решил, что пульт от их гаража. На следующий день после похорон Бекки Реймер выставил их таунхаус на торги и подумал, что надо бы не забыть отдать пульт новым владельцам. А потом, чтобы не потерять, положил его в ящик письменного стола, начисто позабыл о пульте и вспомнил лишь пару недель назад. Дом продали очень быстро, и Реймер отчетливо помнил, что на оформлении договора вместе с ключами от входной двери отдал два пульта от гаража. А этот пульт тогда от чего?

– Все в порядке? – шепотом спросил Гас.

– Все отлично, – также шепотом ответил Реймер (хотя, если честно, голова у него кружилась) и убрал пульт в карман.

– Тогда не раскачивайся.

Он и не осознавал, что раскачивается, но все-таки перестал.

Возможно, конечно, эта странная маленькая загадка никак не связана с Беккой. “Рав” использовали для тест-драйвов, на момент покупки он набегал несколько сотен миль, так что пульт вполне мог принадлежать кому-то из продавцов автосалона. Но все-таки вряд ли. Пульт не уронили. Нет, его специально сунули под сиденье. Одно из самых серьезных препятствий для внебрачных связей в маленьком городке – куда спрятать автомобиль. Оставить на улице возле дома – заметят и, может, узнают. Оставить за пару кварталов – все равно решат, что ты крутишь роман, только с другим человеком. Лучше приехать под покровом темноты, поставить машину в гараж любовника и опустить дверь, пока не опознали ни тебя, ни твою машину.

– Что это? – спросила Кэрис, когда внезапно зашла к нему в кабинет и обнаружила, что Реймер рассматривает пульт, точно ископаемое.

– Пульт от двери гаража.

– Это я вижу, – ответила Кэрис, как всегда, раздраженно – по крайней мере, при общении с ним. – Я имею в виду, что за история с ним связана?

Реймер объяснил, где обнаружил пульт – в “раве” Бекки под сиденьем водителя.

– Выкиньте вы его, – отрезала Кэрис.

– Почему? – удивился Реймер, поскольку с первого взгляда догадался: она пришла к тому же выводу, что и он.

– А я вам скажу почему. Потому что дело совершенно необязательно в том, о чем вы подумали.

Она имела в виду: “О чем мы подумали”.

– Может, она просто кому-то давала свою машину, – продолжала Кэрис, – и этот человек выронил пульт.

– Но если она кому-то давала машину, почему у него был с собой пульт? Почему он не оставил его в своей машине? Вот вы, например, носите с собой в сумочке пульт от гаража?

– У меня нет пульта. И даже нет гаража. И вообще-то вас не касается, что у меня в сумочке.

– Окей, – ответил Реймер, решив пропустить ее слова мимо ушей. С Кэрис разумнее пропускать мимо ушей боґльшую часть того, что она говорит. – Тогда как он очутился под сиденьем?

Кэрис пожала плечами:

– Я всего лишь хочу сказать, что объяснение может быть самое безобидное.

Реймер приподнял бровь.

– С тех пор как Бекки не стало, у вас мозги набекрень. Не спорьте.

Она имела в виду, что он продал дом. Переехал в “Моррисон-армз”. Продал “рав”, а не свою поганую “джетту”. Все три решения были продиктованы злостью и ненавистью к себе.