Голографий террористов было всего шесть штук.

Все ребята молодые, узкоплечие, вялолицые. Тонкие запястья говорили об искусственном истончении костей. Развлечения, скука, кэш (азартная игра на деньги), легкие наркотики.

Видно, полагают, что «тонкая кость» и томный взгляд делают из них экзотианцев?

Придурки, эпитэ а матэ. Внешняя изнеженность экзотов – очень обманчивая штука. Вон Лес у меня мелкий и тощий, а отжимается по шестьсот раз за подход, причем раньше его вообще ничему не учили.

– Всего шесть? А передавали, что террористов около полусотни? – спросил я, забирая голо себе.

Мерис поморщился. Точно не хочет, чтобы я сильно вникал.

– Остальных уточняем. Эти заявили ультиматум и выходили на видео. Технически у них все налажено. Придется вам не пользоваться под городом связью. – Мерис смотрел на карту. – Где же этот проклятый вход?

– Один вход нас все равно не спасет. Толку-то от него. Или вообще заминирован. Ты не дрожи, мы хоть по трубам, но пролезем, – сказал я, вставая. – Но если что – я камня на камне там не оставлю, ты меня знаешь. Никаких живых террористов никому не обещай.

– А ну, стоять! Сбрендил? Что я министру скажу? – возмутился Мерис, но как-то недостаточно активно.

– Соври что-нибудь. Можешь потом расстрелять меня показательно, чтобы другим неповадно было.

– Будто у меня есть эти другие…

– Ну скажи, что я там тронулся. Все, пошел я. Работать надо. Возьму человек двадцать…

– А если террористов и вправду полсотни? – вот тут генерал действительно напрягся.

– Нам бы только добраться. Там мне и троих хватит. Разве ж твои террористы настоящие?

Эпитэ а матэ. Как на экзамене «Война и коммуникации в городе», дубль два. Я был зол на всех – на Дьюпа, на Мериса…

Мерис спал и видел, чтобы я сделал то, чего он мне не приказывал. А Колин… А что Колин? Вывел из игры самых слабых. Причем если никакого захвата заложников нет, а есть заговор, то теперь, даже получив корабль, террористы оставят своих женщин и детей на Аннхелле. Ох и злы они, наверное, на Дьюпа…

С Дьюпом мы не виделись со времени нашего расставания на «Аисте». И…

В общем, меня это устраивало. Мерис втихую затыкал моими ребятами дыры, а я… Я знал, что у Колина все более-менее в порядке, и мне этого хватало. Не хотел я его видеть. Боялся, наверно. А может, все-таки был немного обижен. Но я не старался понять себя. Во мне установилось в это время какое-то шаткое равновесие.

Мерис тоже зачем-то держал нашу карту в рукаве. Правда, подчиненный ему попался на редкость беспокойный. Мы с ним часто спорили, я имел дерзость обсуждать приказы. Но он сам виноват. Это он выбрал меня, а не я его.

Не буду рассказывать, как прошли полтора года со дня моего появления на границах Абэсверта. Тебе этого лучше не знать.

Изменился я мало, разве что шрамов прибавилось.

Не хотелось и теперь показываться на глаза Дьюпу. Но мы с Мерисом друг другу вроде бы не врали. Орал он на меня частенько, я ему дерзил. Но он не врал мне, а я – ему. Похоже – выбора у него не было, только вызвать меня.

Проплыть или пройти пять-шесть километров по древней канализации могли бы и его спецоновцы. Почему же я? Чтобы вырезать этих горе-революционеров под корень? Иначе их большая часть снова окажется у власти, и неизвестно, что будет тогда?

Но Мерис не мог отдать такого приказа напрямую. А самоуправством славился только я. На меня можно будет списать многое…

План коммуникаций нужно показать Лесу, он тут точно все на пузе облазил. Да и интуиция у пацана богатая.

Все-таки экзотианцы гораздо больше отличаются от наших, имперских, хоть с какой стороны подойди. Мы подобрали Леса на Аннхелле полгода назад, едва живого. Парнишка, судя по всему, был родом с Граны. То есть с той стороны границы. У нас он этакий «сын полка». Натуральная трущобная крыска, в общем-то. Но не наша крыска. Я чем больше приглядывался к нему, тем больше замечал разницу. Как в детской игре – найдите шесть отличий…