–Oh, mein Vater1!– воскликнул его высокий, с коротко стриженными бронзовыми волосами приятель.– Добрый день, дорогие друзья! Сколько времени прошло с нашей последней встречи?

–Даст Отец, еще столько же не увидимся,– тихо пробурчал себе под нос Стиви, а затем обернулся и наигранно приветливо улыбнулся.– Себастьян, Фридрих, Швайцер! Присаживайтесь! Какими судьбами в наших краях? Германия наскучила?

–Германия не может наскучить,– со скрежетом отодвинув стул и усевшись за стол, с неожиданной серьезностью ответил ему светловолосый. Он обернулся к самому младшему, которому с виду было лет двенадцать.– Швайцер, принеси еду с нашего стола.

Черноволосый мальчуган кивнул и бросился выполнять поручение, которое по тону было больше похоже на приказ. Тот, который, как понял Игорь по методу исключения, был Себастьяном, взял стул от соседнего стола и уселся между Стиви и Сарифом.

–Мы здесь по поручению мистера Швихтенберга,– сказал темноволосый.– Не переживай, с Кипеловым наше руководство все утрясло.

Игорь непонимающе озирался на гостей, и светловолосый, ковыряя в зубах палочкой, заметил его растерянность.

–Кипелов – лидер нашей Подземки,– объяснила ему Серафима.– А Швихтенберг – лидер их поселения.

–Ты что, новенький? Я тебя не знаю,– спросил светловолосый.

–Да, Фридрих, он только сегодня к нам присоединился,– ответил вместо Игоря Стиви.– Что за поручение?

–Да ищем одного дезертира. Пьером Дюбуа зовут, может помните? Худощавый такой француз. Представляешь, сбежал месяц назад и прихватил с собой Когти Праскхара в придачу,– пока парень говорил, Серафима тихо объяснила Игорю, что «Когти Праскхара» – это древний и довольно сильный артефакт.– Никак не можем поймать этого негодяя. Гоняемся за ним с самого его побега! Доносчики говорят, что видели этого гада пару недель назад, уезжающего на автобусе из Петербурга. Вы не встречали его?

На этих словах к их столу подошла жена Рудика с подносами, на которых громоздились пластиковые одноразовые тарелки с дымящимся мясом и хлебом, а незнакомый мальчик, видимо помощник, притащил чайники и обещанную бутылку воды.

–Помню. Нет, не встречали,– с полной уверенностью в своих словах покачал головой Сариф.

Женщина расставила тарелки на столе, и ребята, поблагодарив ее, принялись за еду.

–Жаль,– цокнул темноволосый Себастьян.– Вот найдем, засадим его, словно Эдмона Дантеса, в самую темную, глубокую, одиночную, и сырую темницу Бихраиста (храм Духовных в Германии), какую только сможем найти. Может даже в Марсианскую тюрьму, если позволят, но к сожалению это очень маловероятно.

–Марсианскую тюрьму?– изумился Игорь, едва не подавившись куском хлеба.– Такая существует?

–Ты…– удивленно вскинул свою тонкую бровь Себастьян, но через секунду в его глазах промелькнуло понимание.– А, ну да. Ты же новенький.

–Да, такая существует,– ответил вместо приятеля Фридрих, почесывая при этом свою жиденькую короткую козлиную бородку.– Самая защищенная колония для самых сильных и сумасшедших преступников. Находится приблизительно на глубине в сто километров под поверхностью планеты. Двенадцатиметровые бетонные стены с алмазной крошкой, решетки камеры сделаны из железных прутов холодной ковки диаметром в восемь сантиметров!– почти кричал он, восхищенно размахивая пластиковой вилкой.– И это у самых безобидных. Попадешь туда, и без разрешения никогда не выберешься. Там, по слухам, в самой охраняемой камере заключен правая рука Темнейшего!

–Точно,– поддакнул Швайцер.

За столом повисла тишина. Каждый, тщательно пережевывая мясо и хлеб, думал о чем-то своем. Игорь представлял в своей голове, как выглядит эта космическая тюрьма. Перед его глазами предстали просторные камеры, сдерживающие в себе всяких разных кровожадных монстров-убийц, одетых в оранжевые одежды с пришитыми номерами на груди. Представлял охранников, здоровенных мужчин с висящими на поясе дубинками. Они патрулировали коридоры тюрьмы, постукивая по металлическим решеткам и время от времени заглядывали внутрь, чтобы убедится, что никакой заключенный не сбежал. Затем наступал вечер, и охранники, вооружившись как следует, отворяли двери камер и сопровождали заключенных в столовые, а арестанты в свою очередь хищно оглядывались по сторонам, разглядывая все, что можно, и составляя планы побега.