Свт. Афанасий Великий начинает пасхальное слово с слов о том, что ныне и ангелы и архангелы, венценосные мученики, и все благочестиво скончавшиеся имеют неизреченное наслаждение, ибо воскресе Христос69. Свт. Григорий Нисский, размышляя над надписаниями псалмов, пишет, что псалмы царя Давида наполнены «неизреченного и божественного наслаждения»70. Также в молитве после Святого Причащения мы говорим, что Христос для нас – «неизреченное веселие»71.

Из нецерковных авторов это выражение использует только греческий философ IV века Фемистий72. Интересно получается – вне Церкви, в мiре сем, нет познания того, как вообще возможно, чтобы наслаждение было неизреченным. Обычно в философских системах наслаждение является тем, что считается непозволительным для философа. Достаточно вспомнить классическую связку наслаждения – страдания: ἡδονή – ὀδύνη, которая позже из философских систем будет использоваться и в христианской аскетической традиции (где под ἡδονή будет подразумеваться именно чувственное наслаждение). Здесь же мы видим, что наслаждение может рассматриваться в положительном смысле в том случае, если оно имеет божественное происхождение.

Интересно, что свт. Феофан Затворник, переводя преподобного Симеона, перевел «неизреченное наслаждение» как «нетленное наслаждение». Удивительно, но отцы использовали и это выражение (ἀφθάρτου ἡδονῆς). Поиск по TLG выявил 13 мест с этим словосочетанием, но мест, где они были бы согласованы еще меньше. Рассмотрим их:

Преподобный Каллист Ангеликуд пишет об этой радости как об уделе, уготованных Богом любящим Его, опровергая доводы схоластиков о непричаствуемости Божества: «Вопреки словам беззаконным, Святая Церковь исповедует истину, говоря, что ум, взойдя к Богу, возгорается огнём любви, поражается Божественным чудесам, радуется радостию неизреченной (χαίρει χαρὰν ἀνεκλάλητον) о причастии Богу и единении с Ним, пребывает в исступлении от пренебесных благ, которым стал наследником, имея нескончаемое наслаждение (ἄπαυστον ἡδονὴν) от своего нетленного удела (ἄφθαρτον κληρονομίαν)73.

Преподобный Ефрем Сирин пишет в наставлении египетским монахам, что нетленные духовные наслаждения являются плодом правильной подвижнической жизни: «если с совершенной несомненностью и духовным ощущением не познаем в себе произведенных действенностью Духа плодов любви, мира, радости и смирения, долготерпения, веры и других, какие исчислил апостол, то напрасным оказывается и подвиг девства, и суетным труд молитвы, и поста, и бдения. Ибо это такие душевные и телесные труды, которые должны быть совершаемы в надежде духовных плодов. Плодоносие же Духа в добродетелях есть духовное наслаждение нетленным удовольствием (ἀπόλαυσίς πνευματικὴ ἐν ἡδονῇ ἀφθάρτῳ), производимое Духом в сердцах верных и смиренных»74.

Этот же самый текст встречается в сочинении «об охранении сердца», и в «великом послании», приписываемом преподобному Макарию Великому75.

В 15 слове, также входящем в «Макариевский корпус», говорится, что праведника, прошедшего путь подвижнической жизни и в результате ее вкусившего небесных благ и «ставшего причастным неизреченному наслаждению (ἀρρήτου ἡδονῆς)» уже не может соблазнить и удержать мысль ничего земное и тленное, но душа его уже здесь на земле «вкушает ощутимо наслаждением и нетленным удовольствием (τρυφῇ καὶ ἡδονῇ ἀφθάρτῳ τρέφεσθαι)»76.

В 49 же слове говорится, что душа праведника соединяется неизреченным единением с Господом для того, чтобы она стала причастна бессмертной жизни (ἀθανάτου ζωῆς), нетленного наслаждения (ἀφθάρτου ἡδονῆς) и неизреченной славы (καὶ δόξης ἀρρήτου)