Вот почему схимники – это носители самой высокой духовной свободы, которые в схватке с  самими собой,  длившейся всю  жизнь, освободились от всяких  игр и груза страстной человечности по слову Спасителя – «…и познаете истину и сделает вас свободными».

Свобода их стала высоким даром им от Господа, поскольку они смогли превозмогая самую страшную боль и скорбь, вычерпать ещё при жизни своё живое, чувственное и страстное человеческое сердце без остатка,   наполнив  его иной – тихой, безстрастной и безусловной любовью ко всему сущему, которая и есть Любовь Отца.

Вот почему любому живому и горячему человеческому сердцу эта безусловная любовь схимы кажется  не  жаром, а  холодом, но это не холод, поверь мне, это огонь смирения, который может  в одно мгновение может стать испепеляющим жаром солнца,  а  затем также  быстро леденящим холодом арктики, ведь ангел жизни и ангел смерти – это не два разных ангела, а один и тот же ангел и носитель безусловной божественной любви, о которой  до времени не ведает страстная и дуальная человеческая любовь, разделённая при  жизни  надвое добром и злом….

Молодой монах сидел перед старцем молча потупив глаза и по его щекам текли горячие слёзы, обжигая кожу точно огнём. Он чувствовал как сильно бьётся в груди его живое, очень чувственное, большое и горячее человеческое сердце, наполненное до краёв наивной добротой и наивными душевными иллюзиями, которое ему только предстоит вычерпать по чайной ложечке без остатка, чтобы наполнить его неземным светом и огнём смирения безстрастной и безусловной любви, которая долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит…

– Отчего приуныл, мой друг? – поинтересовался старец, видя удручённое состояние монаха.

– От понимания того сколько мне ещё всего предстоит узнать и сделать на этом пути, – ответил монах.

– Так этому только радоваться нужно, а не оплакивать себя, поскольку ты получил знание о пути совершенной веры, а любой путь осиливает только идущий. Так что заходи ко мне, как будут вопросы.

– Спаси Господи, отче…

…продолжение…

– Здравствуйте, отче.

– Здравствуй. С чем пришёл?

– Хотел бы поговорить с вами о молитве, если можно.

– Можно, конечно. Что именно тебя интересует?

– Отче, а почему совсем не осталось учителей молитвы и  молитвенного делания ?

Старец задумался и после  непродолжительной  паузы  ответил:

– Потому что не стало тех, кого можно было  этому учить,  а  раз нет  учеников,  то  нет и учителей, которые  вырастают из  самих учеников  и передают  знание  дальше своим  ученикам.

– А  почему не стало учеников ?

– Потому что искусство молитвы – это титанический  труд над собой,  требующий полной самоотдачи и дисциплины, отнимающий все  силы  человека на протяжении десятилетий.  Раньше были смельчаки, кто готов был пожертвовать  всем ради подвига освоения молитвенного  делания,  а  потом люди стали очень расчётливыми  и рациональными и  для  них потратить 15 – 20 лет жизни на  то, чтобы  освоить молитвенное делание стало непозволительно.  Им  захотелось  более  лёгкой и комфортной религиозности, не  требующей сверхчеловеческих  усилий  и  строжайшей  дисциплины, поэтому  они придумали упрощённую  и формальную молитву –  вычитывания и славословия и  эта  упрощённая молитва стала единой и повсеместной формой  молитвы.

Молодой монах задумался над словами  старца  и через некоторое время переспросил: