Однако нельзя сказать, что живые мысли, которые находятся вовне, совершенно не имеют никакого отношения к нам; они имеют к нам непосредственное отношение. Только не пугайтесь гротескного характера этого непривычного представления. Представьте себе, вы поутру лежите в постели; вы можете подняться с постели двояким образом. В обычной жизни вы не замечаете разницы в этом двояком образе вставания потому, что оба эти вида по большей части перемешаны друг с другом, и потому, что вы вообще не обращаете внимания на момент вставания. Но встать с постели можно двояким образом. Мы можем вставать, не задумываясь об этом, просто по привычке, а можем конкретно подумать: сейчас я встану с постели. Я сказал: они перемешаны друг с другом, примерно серединка на половинку. У большинства людей в обычной жизни происходит так, что они следуют привычке, необходимости вставать, а затем в голове может промелькнуть мысль: сейчас я встану. Как сказано, при этом многое перемешивается, но абстрактным образом можно это различить. Имеются крайние случаи, которые можно различить: неосмысленное вставание, совершенно необдуманное либо же полностью осознанное. Между этими двумя видами вставания существует огромная разница. Когда вы встаете совершенно неосмысленно, просто по привычке, то вы повинуетесь импульсам Духов Форм, Элохимам – повинуетесь им так же, как в момент сотворения человека в качестве земного человека. Итак, представьте себе: вы исключаете собственное мышление и встаете, как машина, – в этом случае вы встаете не без мыслей, но это не ваши собственные мысли. Ведь чтобы суметь встать, в этот вид движения должна быть вложена мысль – не субъективно, а объективно, и эта мысль не является вашей собственной, а принадлежит Духам Формы.

Если вы патологически ленивы и вообще не хотели бы вставать с постели, если по своей природе вы лежебока и встаете исключительно по расчету, из чисто субъективных соображений, то вы повинуетесь ариманической духовности, вы следуете только импульсам головы; в этом случае вы следуете Ариману. В обычной жизни, как сказано, человек все это перемешивает. И, собственно, как при вставании, так и во всем, что человек делает. Ибо человек на самом деле состоит из двух существ, которые внешним образом отличаются между собой: из головы и прочей телесности. Ведь голова человека является несравненно более важной, это гораздо более древний инструмент, чем прочая телесность. Голова по своей конструкции – я об этом уже говорил в прошлом году, – уже по своей форме является результатом сатурнического, солнечного и лунного развития. Но если бы человек на Земле удержал свою лунную конструкцию, то он не стал бы нынешним человеком, он выглядел бы иначе. Глядя на окружающих, люди видели бы друг друга по—другому, чем видят сейчас.

Схематически можно сказать так: человек был бы своего рода призраком, причем отчетливее всего выделялась бы форма головы. К этому, собственно, человек и был предназначен. Остальная часть тела не должна была быть настолько зримой, как теперь. Эти вещи необходимо однажды рассмотреть, иначе невозможно понять развитие человека на Земле. Остальная часть тела должна была быть элементарным существом, просто элементарным существом; а в голове должно было быть действенным все то – обозначим это буквой А, – что является наследием преобразованной в Землю Луны. Итак, то, что мы здесь называем А, есть наследие преобразованной Землей Луны, это и есть человек. Человек в действительности есть, собственно, голова с весьма маленьким привеском. + Все остальное, что еще имеет человек – назовем это Б и будем рассматривать это для начала как элементарное, воздухообразное существо, – есть проявление Духов высших иерархий, начиная с Духов Формы и выше, творение космических иерархий. Правильно представляют себе человека, когда представляют его как творение космических иерархий – того, что здесь обозначим буквой Б. И как бы из лона космических иерархий выступает человек – то, чем он стал со времен Сатурна.