–А вот тут кладовая. Обратите внимание, она довольно просторная и при желании из нее можно сделать небольшую гардеробную.

–Мне жаль вас, милочка, если ваш гардероб поместиться в этой мышиной норке, – выдавила из себя клиентка с явным пренебрежением. –Приличная гардеробная занимает не меньше 20 квадратных метров – запомните это.

Аля покраснела и захлопнула дверь кладовки.

–Конечно, здесь нужно всё переделывать! Буквально всё! – она стукнула кулаком по стене, и сверху посыпалась штукатурка. – Но мне нравится район, и мои магазины рядом. Я беру.

У Альвины екнуло сердце. Она растеряно улыбнулась, а женщина смерила ее надменным взглядом.

–Что, – спросила она, – будет, на что ужин купить, да?

Аля поперхнулась и закашлялась.

–Ладно, – усмехнулась клиентка, – пошли подпишем договор о предоплате.

Когда все тонкости были соблюдены, договор подписан и деньги переданы, клиентка ушла. Альвина стояла на просторной кухне и разглядывала купюры. Настоящие деньги! Её первая сделка состоится уже завтра!

На пороге появились хозяева.

–Завтра мы продаем вашу квартиру. Будьте готовы утром, соберите ваши документы, документы на квартиру, соберите всё, что у вас есть, вообще всё. И квитанции! Сразу после получения денег мы поедем гасить долги.

Нина Егоровна гладила диван и плакала. Валентин Федорович вышел на балкон.

Альвина была счастлива!

Всю ночь Альвина не спала, и ка только показались первые автобусы, она поехала в Пустынный переулок. В подъезде было темно как в гробу – ночью кто-то разбил все лампочки. На площадке между третьими и четвертыми этажами Аля увидела тусклую полосу света. Тревожно сжалось сердце, и с каждым шагом она понимала, что этот свет появился не просто так. Вскоре ее взору предстала ужасающая картина: дверь в продаваемую квартиру раскрыта настежь, а возле порога лежит Валентин Федорович. Девушка подскочила к мужчине и потрепала его за плечи, но он не подавал признаков жизни.

–Валентин Федоро…вич – Аля хлопала его по щекам, искала пульс, но всё было тщетно. И вдруг он громко хрюкнул и захрапел. От неожиданности девушка села на пятую точку, из ее сумочки посыпались документы, а по ступенькам вниз поскакали помада и тушь.

–Чертовы алкаши! – Аля закрыла лицо руками и сдавленно закричала.

Нина Егоровна спала около унитаза, свернувшись клубочком.

–Твою мать, Альвина! – ругался в трубке Царищев, – Еще вчера я был готов выписать тебе премию за то, что ты продала этот «висяк», но ты и тут опростоволосилась! Я уже еду!

Он появился черный как туча и изрыгающий молнии.

–Еще ни один специалист столько не косячил, Аля! А на тебя как из рога изобилия: то мошенники, то алкаши, то конкуренты! Может, ты их чем привлекаешь?!

–Я не знаю, Савелий Петрович, я не специально это всё… – оправдывалась девушка, таща по коридору хозяина за ноги. Его кинули на кровать, а рядом уложили его жену. Царищев утирал пот с высокого красивого лба.

–Ну и тяжелые же, гады! Теперь я позвоню Гадищевой, она всё же не самый последний человек в городе, а очень крутая бизнес-леди. Тебя-то она в порошок сотрёт, если ты ей сообщишь, что всё отменяется, а меня еще может послушать. И моли Бога, чтобы она не отказалась от покупки… – он бросил многозначительный взгляд и ушел в другую комнату.

Аля осмотрелась. Сбитая в кучу постель, грязное белье, черные сальные круги на подушках – всё говорило о том, что эти люди давно забыли про себя и повязли в алкоголе. На стене висели выцветшие фотографии: молодые и красивые супруги, маленький ребенок на диване, потом школьник с азбукой – их сын был очень миловидным! – и последняя фотография была сделана на выпускном – высокий красивый парень с кудряшками вокруг лица держал в руках аттестат и грамоту. Наверное, с того дня всё и понеслось под откос. Нина Егоровна застонала и повернулась на другой бок на самом краю кровати. Аля поймала себя на мысли, что ей очень хочется столкнуть женщину на пол. Хищно улыбнувшись, Альвина вышла прочь.