– Беспалов, ремень подтяни! – сделал мне замечание Володин – И ты, Широков, тоже!

– Держите! – вынес офицер автоматы Калашникова. – Они, конечно, шестидесятых годов, но чтобы потренироваться сгодится. Хотя нет, вот этот, кажется, семьдесят четвертого года. – мрачно произнес военный.

Офицер перевернул оружие цевьем вниз и посмотрел на клейменье на прикладе.

– Точно, вот этот один из самых новых в нашей части. Держите! А, ты, Володин, тут распишись! – переписав номера всех автоматов, капитан расписался сам и указал сержанту место для росписи. – Володин, перед сдачей почистите оружие. Иначе не приму. Ты меня понял?

– Так точно, товарищ капитан! Товарищ капитан, а вы не знаете, скоро мы поедем на стрельбы?

– А тебе зачем, Володя? Ты что воевать собрался?

– Ха-ха! Ну, так просто… – улыбался Володин. – Скоро?

– Скоро… – все также мрачно отвечал офицер.

Мы повесили на свои плечи автоматы, которые оказались неожиданно тяжелыми. Каждому хотелось себя почувствовать настоящим военным с настоящим оружием. Какой мальчишка в детстве не играл в «войнушку», какой мальчишка в детстве не мечтал пострелять из настоящего автомата? Сбылось! Вот оно! Я не просто в армии, не просто в военной форме, но и с оружием в руках!

– Стоять! Куда пошли? Кто давал команду? Кто так оружие носит?! – набросился на нас Володин. – Сюда идите! Автомат вот так носится! Вот так! Ремешок нужно натянуть и вот здесь закрепить! Учитесь! Давайте, шагом марш!

В сопровождении младшего сержанта Володина мы прибыли в учебный класс казармы, где на протяжении нескольких часов весь взвод по очереди тренировался собирать и разбирать автомат Калашникова. Вскоре большинству солдат эта процедура надоела, солдаты молча сидели в сторонке, безучастно поглядывая на рядовых Перепелкина, Воробьева, Виноградова и Синицына, которые на перегонки продолжали терзать старенькие автоматы.

– Окончить занятие! – скомандовал Володин. – Расселись все по своим местам!

– И все-таки я быстрее! Ровно десять секунд! – пробубнил Перепелкин своим товарищам, возвращаясь на свое место за партой.

– Быстрее рассаживайтесь! – начал сержант. – Ну как, у всех получается?

– Да… Ничего сложного… – понеслось с разных сторон. – А когда мы сможем пострелять из них?

– Скоро. До призыва по идее должны Вас свозить на стрельбище. А потом забудете об оружии до самого дембеля. Если повезет, то может быть пару раз за время службы дадут вам пострелять. Хотя на вряд ли…

– А что так? – снова раздался гнусавый бас Перепелкина.

– А что вы так на меня уставились? – стоял Володин, вальяжно облокотившись на стол. – Ваше оружие метла и лопата! А еще половая тряпка! Вы уже узнали, как моются полы в армии?

– Ну, да, пеной… С полотером и на карачках… – отвечал за всех Воробьев.

– Нет, вы еще не знаете, как они по-настоящему моются! Вас просто жалеют, потому, что вы еще молодые, присягу не приняли. Ну, ничего, подождите! Вот присягу примите и увидите, как офицеры сядут вам на шею! Только и будете, что работать с утра до вечера! Вам жизнь в РМП после этого раем покажется!

Солдаты примолкли.

– И что так, до самого дембеля, что ли, убирать снег и мыть полы?

– Ну, почему же! У вас есть выбор. Вы можете жить по уставу и тогда вас будутзаебывать уборкой, заправкой постелей и прочими работами до самого дембеля, а можете жить по дедовщине, как я. Вот посмотрите на меня, никто не может меня заставить взять в руки тряпку или лопату.

– Ну, вы же сержант! – возразил Воробьев.

– А звание тут не причем! Даже если меня разжалуют в рядовые, я все равно уже в руки тряпку не возьму и работать не будут. Я свое уже отпахал, отлетал я свое.