Дверь в репетиционный зал была тяжёлой и с трудом открывалась. Музыканты почти в полном составе заполнили большую аудиторию. Грайлер пробрался на своё место и стал вынимать гобой из футляра.

– Привет, урод! – услышал он насмешливый голос трубача Петухова. – Всё равно не поедешь, пьянчуга несчастный, таких как ты, знаешь сколько, вагон и маленькая тележка, выскочка! Решил подкатить к старику и Ленку использовать?

– Так это ты постарался, Петух? – отчётливо произнёс Миша. – Рехнулся совсем? Зачем тебе это надо? Ты же всё равно едешь, просто так подличаешь?

– Из-за таких, как ты, никогда у нас порядка не будет! Пить меньше надо и по девкам бегать! – брызжа слюной, закричал Петухов.

– А ты, стало быть, приревновал, Феденька? – Почти ласково поинтересовался Грайзлер. – Я уж на Ленку грешил, ан нет, девка-то нормальная оказалась.

– Кому Ленка, а кому и Елена Семёновна Авдеева, не видать тебе её как ушей своих, понял, сволочь? – прошипел трубач.

– Да понял я, понял, только ошибся ты, Петух, у Лены с Женькой Стелькиным роман серьёзный, – неожиданно спокойно произнёс Грайлер. – Говнюк ты, Феденька.

– Врёшь! – Петухов шагнул назад, споткнулся о ножку стула и плюхнулся на сиденье. – Врёшь! – повторил он, вытирая потный лоб.

– Так что зря ты, брат, старался! – продолжал Грайзлер. – Чего сочинил-то? Небось, наплёл, что я алкаш и Ленку хочу совратиь? Ошибся ты, братан, я, может, выпить люблю, да играю лучше тебя трезвого, позавидовал, да?

– Да гад он! – послышался голос Леночки. – Папа разберётся, Миш, правда, прости, я не открыла, когда вы приезжали, папа злой был из-за того, что Петухов ему накануне рассказал. Если бы он вас тогда увидел, ещё хуже было бы. Может быть, тебя ещё успеют оформить.

– Только насчёт Женечки своего не надейся! – прошипел Фёдор. – Семён Францевич никогда тебе не позволит с этим бабником общаться!

– Попрошу открыть партитуры! – громко попросил вошедший Авдеев. – Со второй цифры, будьте добры! Времени мало, все разборки потом! – он посмотрел на дочь. – Пройдите, пожалуйста, к роялю, Леночка! Начали! – Авдеев взмахнул рукой.

В тот же вечер у Грайлера поднялась температура под сорок, с тяжелейшей ангиной он провалялся в постели почти три недели, в Германию оркестр поехал без него, единственное, что слегка примиряло Мишу с действительностью – это то, что Петухова по настоятельной просьбе Леночки тоже не взяли на гастроли.

Выздоровев, Грайлер начал потихоньку заниматься, пару раз сыграл на похоронах и свадьбах за весьма приличные деньги, на одном из бракосочетаний его услышал фаготист, игравший в оркестре в Осло и предложил Мише попробовать свои силы на одном престижном международном конкурсе исполнителей духовой музыки, где он с первого раза взял первую премию.

После этого Миша стал нарасхват и получил вполне приличное место в одном известном оркестре, но неожиданно для всех бросил карьеру, уехал из России, говорят, сейчас живёт то ли в Голландии, то ли в Швеции, у него свой магазинчик духовых музыкальных инструментов, где можно найти превосходные бамбуковые трости.

Музыкальная судьба Фёдора Петухова не сложилась, но вот по административной части он продвинулся далеко, стал директором одного из столичных оркестров, не вылезал из зарубежки, выгодно женился и был абсолютно счастлив, особенно когда ему удавалось относительно безболезненно для себя и окружающих выйти из очередного запоя, случающегося, надо сказать, довольно редко – всего пару раз за год.

Леночка Авдеева, вернувшись с успешных гастролей по Германии, познакомила Семёна Францевича с Женей, и вскоре вышла за него замуж.