Они мчались по двору, голый Пинчер и разъяренный преследователь. Слава Богу, это не было средь бела дня, но все равно света хватало, чтобы любой мог увидеть позор Симеона. Ему бы выскочить через будку привратника на улицу, но он не мог сделать этого без одежды. И поскольку Филдинг явно не собирался прекращать преследование, Пинчер был вынужден закричать, зовя на помощь. Одно или два окна, выходившие во двор, открылись. Пинчер все же не представлял, что могло бы произойти, если бы не привратник, втащивший обезумевшего Пинчера в свою сторожку и захлопнувший дверь перед разъяренным сэром Бертрамом. Десять минут спустя сэр Бертрам и его жена покинули колледж, а Симеон Пинчер, закутавшись в одеяло, данное ему привратником, вернулся, дрожа от потрясения, в свою комнату. И лишь очутившись у себя спальне и сбросив одеяло, Пинчер заметил, что весь залит кровью. Шрам на спине остался у него на всю жизнь.

Пинчер прекрасно понимал, что привратнику не составило труда догадаться о том, что именно происходило между студентом и леди. Но к счастью, свои догадки он оставил при себе, пока Пинчер отсиживался в сторожке. Однако спросил, нужно ли вызвать инспектора. Пинчер в ответ отрицательно качнул головой:

– Этот человек просто сумасшедший.

И пояснил, что леди пришла к нему за духовным советом. Но ее муж, постоянно воображавший, будто жена изменяет ему с каждым встречным, ворвался в его комнату, сорвал с него одежду и стал за ним гоняться.

– Позже я подумаю о законных действиях, – добавил Пинчер.

Он вовсе не был уверен в том, что привратник поверил в его сказочку. Скорее всего, нет. Но Пинчер рассудил: лучше всего держаться именно этой версии, а потому тем же вечером повторил ее главе колледжа.

– Стоит сожалеть о такой непристойности, – мрачно заметил глава.

– И я сожалею более всего, – согласился Пинчер, – поскольку был жертвой.

– Очень хорошо, что не слишком многие могли это видеть. Вы намерены предпринять какие-то юридические действия?

– Я не уверен. Этого человека следует пожалеть. Но более всего я опасаюсь, – весьма умно добавил Пинчер, – что, если я начну судебное преследование, это может повредить колледжу. И ради репутации учебного заведения, мне кажется, лучше ничего не делать.

– А-а, – кивнул глава. – Вполне разумно.

И уже через час привратник и все, кто находился в то время в колледже, получили строгий приказ более не говорить о случившемся. А Пинчер предположил, что и Филдинг, по всей видимости, также не желал выносить историю на публику.

Но как бы надежно ни охраняли стены колледжа его репутацию, слух все же просочился наружу. И через несколько дней об этом заговорили и в других колледжах. И естественно, история начала приобретать разные подробности. Пошли разговоры о неких оргиях, даже о языческих ритуалах, во время которых голые мужчины и женщины предавались разврату. Вскоре Пинчер заметил, что люди на улице посматривают на него с любопытством. Его имя было замарано. Однажды он даже увидел, как проходившая мимо леди шарахнулась в сторону от него. На следующий день он не отправился на свою обычную прогулку, а остался в комнате.

Но настоящий удар оказался таким, какого Пинчер и вообразить не мог. К нему в комнату явился адвокат – маленький мужчина с узким лицом, напомнивший молодому человеку хорька. Пришел он от сэра Бертрама Филдинга.

– Сэр Бертрам намерен возбудить иск против вас, – сообщил адвокат. – И его супруга готова свидетельствовать.

– В чем?

– В изнасиловании.

Пинчер в изумлении уставился на юриста:

– Ее изнасиловали? Кто?

– Вы, разумеется. Вы на нее напали.