– Дорогая, ты меня слышишь? – Доктор Йорин с заботой поправила подушку, – все разошлись. Твоим родным было нелегко в период твоего коматозного состояния, думаю, они теперь могут немного расслабиться и вздохнуть с облегчением. Я решила тоже навестить тебя, надеюсь, ты не против.

Она немного помолчала, потом села в кресло, в котором еще недавно восседала бабуля и вновь заговорила.

– Телла, твои речевые показатели в норме, не хочешь объяснить, в чем причина твоего молчания. Ростан сказал, что ты не проронила не слова… Все дело в Томасе? Он обидел тебя? Я знаю, что он был здесь в момент твоего пробуждения. Конечно, он вызывает у тебя страх, но поверь…

Йорин Фестон все говорила и говорила, но я прекратила ее слушать, даже не начав. То, что всплыло в моей памяти, было в разы ужаснее ее сына.

3. Возвращение в реальность

7 мая 68г.

Еще почти две недели я провела в крыле. Сегодня после ряда анализов меня выпишут.

Я бы с большим удовольствием осталась здесь еще на некоторое время, домой возвращаться совсем не хочется. Не хочется видеть лживые лица родителей и холодное высокомерие бабушки. Хотя они успели надоесть даже здесь, включая Йорин, которая считала своим долгом заглядывать ко мне каждый день.

Единственный человек, по которому я очень скучала это Лис. Она стала излишне сентиментальной и причина тому думаю, самобичевание.

Доктор Эсна убедила родителей в моем полном выздоровлении, и мне пришлось собирать свои скромные вещички.

– Нечего тебе здесь делать, девочка. Ты быстро оправилась. У тебя отличное здоровье и хорошая регенерация тканей, твои порезы зажили через несколько дней, не оставив даже малейшего намека на шрамы. Искатели об этом только мечтают, они постоянно возвращаются со ссадинами да порезами.

– В меня столько всего напичкали, что теперь и мясорубка не возьмет, – улыбнувшись, бросила я.

– Не выдумывай, – милая женщина нахмурилась. – В этом, я, конечно, сомневаюсь, но то, что некие генетические модификации произошли – это точно. Но этим всем «добром» ты сама себя напичкала, детка.

Я подошла к злосчастному зеркалу, к которому в день пробуждения притащил меня Томас. Тогда я не всматривалась в свое лицо. Теперь отчетливо вижу: волосы у корней значительно посветлели, длинные каштановые кончики напоминали прежнюю меня, но все же я другая. Тусклая бледная кожа казалась прозрачной, зеленые глаза приобрели более насыщенный оттенок, брови и ресницы все еще темные, но кое-где уже тоже виднелись изменения.

Помню, что обещала себе не плакать, но впервые увидев себя такой в маленьком карманном зеркальце Лис, я разревелась. Сначала я решила что поседела, но она «успокоила» меня, уверив, что натуральный у меня теперь цвета пепла. Как и у Фестона, впрочем. И я разошлась еще хлеще.

Забирала меня та же компания, что привозила. Лис уткнулась в мое плечо и часто, часто дышала. Либо плачет и виду не подает, либо радуется, пока не понятно.

– Мама и бабушка готовят праздничный ужин, – улыбнулся папа, – ты снова с нами, дочка. Я думал, что выживу из ума.

– Угу,– промычала я.

Не знаю, как отвечать на такую заботу и любезность. Судя по тому, что я вспомнила, от вас дорогие можно ожидать всего.

Я молча уставилась на затянутое тучами небо. Уже сверкнула молния, и вдалеке раздавались раскаты грома. Кажется, природа решила подыграть моему настроению. Уже у дома поднялся сильный ветер и начался такой ливень, что от папиной улыбки не осталось и следа.

Мама и бабушка встречали нас с зонтами. Образцовая семья, я оценила.

Наш брусчатый дом вмиг почернел от воды, тусклый свет из окна прихожей пару раз моргнул и погас.