Семагина вспомнила про Григорьеву, потянулась за телефоном. Интересно, как там ее новый сценарий.

– Привет. Ты там живая?

Григорьева была живая. А вот компьютер, у которого она сидела с телефоном в руке, смотрел мертвым черным экраном.

– Много успела написать? – испугалась Семагина.

– Страниц пять, – вздохнула сценаристка.

– Считай, полсинопсиса. Надо было сразу мне слать, – сказала Семагина.

– Да я сама еще ни в чем не уверена, – ответила Григорьева.

– А восстановить-то можно? – спросила продюсер.

– Ваньке сейчас позвоню, – ответила Григорьева.

– Ваньке, – хмыкнула лукаво подруга.

– О господи. Мы просто друзья, – невозмутимо ответила Григорьева.

– Ну-ну, – усмехнулась Семагина.

Григорьева дала отбой продюсеру и набрала номер друга.

– Ва-ань.

Ваня знал, что этот голос означает. У Григорьевой потерялось, сломалось, потекло или перегорело.

– Ключи что ль потеряла опять? – спросил он.

– Не, Вань, комп полетел. Перезагружала, конечно. Спаси-и-и-и-бо!

Счастливая Григорьева села ждать. Хорошо, когда есть кто-то, кто всегда приходит на помощь.

Танька с Сашкой и дочка ждали электричку на станции под вывеской «НА РОСТОВ». Около лавочки стояла большая спортивная сумка.

– Надо было ее все-таки дома оставить. Еще и сопли, – пробурчала Таня в сторону дочки.

Она потуже завязала шарфик на Маше, вытерла ей нос, придирчиво осмотрела сначала дочь, потом самого Сашку. Постригся, побрился как следует, надели ему самый приличный свитер. На лбу еще виднелась шишка, Таня поправила ему волосы, и шишку стало не видно. Сашка хмуро мотнул головой, его все одолевали сомнения.

– Пап, ты что, не хочешь в Москву?! – с удивлением спросила девочка.

В ее маленькой голове не укладывалось, как можно не хотеть в Москву.

– Не знаю. Зачем только согласился.

Тане Сашкин настрой категорически не нравился.

– Просто познакомимся, передадим привет с родины, Машку покажем.

– Не думаю, что ему это все вообще нужно.

– Ему, может, и не нужно, – заметила жена.

– Тань, я уже сказал. Просить я ничего не буду, – твердо сказал Сашка.

– Да кто говорит – просить? Просто поставим в известность. Пусть Маша знает, что у нее есть в Москве дедушка. А дедушка знает о родной внучке.

Сашка эти доводы, видимо, уже слышал.

– Неужели тебе самому не интересно на него посмотреть? Родной отец.

Таня угадала. Похоже, это больше всего и пугало Сашку.

– Боишься, что прогонит? – спросила она.

И опять Таня попала в точку.

– Прогонит так прогонит. Хоть ребенку Москву покажем, да, Маш?

Танька обняла с одной стороны дочку, с другой – мужа. Она так редко в последнее время бывала ласковой, а сейчас погладила его по голове, по плечу, как будто в нем появилось что-то новое.

Вдалеке показалась электричка. Пассажиры стали потихоньку подвигаться к краю платформы. Вдруг к станции подъехал, взвизгнув тормозами, старшой частник-таксист, и на перрон торопливо взбежала Елена Анатольевна. Сашка встал, поспешил ей навстречу. Машенька обрадовалась.

– Бабушка!

Таня притормозила дочку, которая рванулась следом за отцом.

– Что она тут делает?

Таня подняла глаза к небу: неужели свекровь решила устроить еще одно представление?

– Мам, ты чего тут? – пошел навстречу матери Сашка. Та увидела и Таню, и Машу, и сумку.

Елена Анатольевна запыхалась.

– Шурик! А что же я последней узнала, хорошо тещу твою на улице встретила. Едешь в Москву? К Нему?

Подошла Таня, ответила за Сашку:

– Да, Елена Анатольевна, мы решили, что Сашин родной отец имеет право все знать.

– Зачем?! – спросила свекровь.

– Зачем вы его отговариваете, Елена Анатольевна? Саша сам так решил.

Елена Анатольевна помотала головой: