«Соглашайтесь. Вы не упустите своё счастье, когда оно само стучится к вам в дверь. Вы не такая. Откройте же, прошу! Не дайте путнику замёрзнуть от вьюги пустоты перед порогом жизни.
Постоянный посетитель вашего кафе, похожего на райский уголок,
К. П.
PS: И что сделали со мной ваши глаза?.. Ей-Богу, не пойму… Ладно, просто приходите на свидание. Что вам стоит? Завтра в 18:00 у фонтана напротив!»
Настя улыбнулась, перечитала, задумалась на минуту, снова спрятала бумажку и пошла работать, увидев новых гостей кафе.
IV
28 мая. Оказывается, если расплескать эмоции, их станет ещё больше!
Дневник молодого человека
Режиссёр-дебютант унаследовал чувство юмора и веру в успех от отечественного кино; внимание к музыке, романтике и крупным планам – от Болливуда, чувство динамики и практичности – от Голливуда, а талант – от отца. Чопарев был потомственным работником кино. В первый день съёмок он полностью переродился в создателя «Последнего шанса», отчего не раз входил в творческие споры с Балагуровым. И да, Балагуров отвоевал себе роль корреспондента Петрова. Да и мог ли он не пройти кастинг, когда не надо было играть?
Череда шумных репетиций с тщательным проговариванием всех диалогов главных героев прошла задолго до первого съёмочного дня слишком задорно для кульминационных сцен. Актёры подтрунивали друг над другом и смеялись почти над каждой фразой. Кристине было просто весело, Ване – не просто: смеясь над цитатами из собственной книги вместе с главной героиней, он ощущал себя даже не на седьмом небе, а гораздо выше.
Прошло два дня после первого удара хлопушки. Сцена, описанная в предыдущей главе, была отснята с колоссальным успехом, несмотря на постоянные требования друг к другу обоих авторов. Первый придирался к мельчайшим недочётам, второй же тактично тормозил процесс по личным соображениям. Зато, видя неподдельный талант режиссёра и полное погружение в процесс автора сценария, вся съёмочная группа смирялась с их упорством, соглашаясь со всеми советами и замечаниями. Кристина Казакова с лёгкостью поверила, что автор книги изначально планировал исполнять главную роль, и не обращала особого внимания на редкие, но неожиданные ошибки партнёра, которые побуждали режиссёра с понимающей ухмылкой давать команду к повтору сцены.
Объявили перерыв. В кафе телецентра, окружённом штативами и гримёрами, актёры разминались после беготни по студиям. Кристина внимательно слушала наставления Чопарева, пока он поглаживал усы от беспрерывного прилива вдохновения. На девушку издалека поглядывал исполнитель главной роли, то и дело выходя из-за столика, за которым сидел ещё один человек, ровесник Балагурова.
Антон Лисицын был почти единственным опытным актёром из набранного состава. По крайней мере, сам он был в этом уверен. Он снимался аж ещё в одном фильме, и этот факт своей биографии красовался в статьях о великой карьере Антона в его мечтах. Этот хвастун воплощал в себе дедовщину актёрского состава. Играл он при этом эпизодическую роль или, как он сам её называл, главную роль второго плана.
Лисицын почёсывал густую щетину, похлюпывал горбатым носом и с любопытством смотрел на новичка-сценариста, который в это время что-то говорил самому себе, стоя в стороне.
– Когда не любишь, замечаешь все недостатки. А когда полюбишь, ты никогда о них не узнаешь, – шептал исполнитель главной роли.
– Что ты там говоришь? Всё равно всё слышно, иди сюда! – крикнул Лисицын.
Балагуров вернулся к столику.
– Поздравь меня, Антоха, я…
– Балбес. И в кого?
– В Настю, – улыбнулся Ваня. – С греческого: «воскресающую».