Теперь в ход пошли совсем чудовищные, на мой взгляд, орудия. Крик сменился визгом.

Господи, я отказываюсь понимать происходящее! Что в этом приятного? Что? Что ломается в мозгу, раз на такие вещи идут добровольно? На секунду зажмурилась, пытаясь успокоить колотившееся сердце.

Удары становились более равномерными, с одинаковым шагом, чувствовался определённый ритм. Краснота сменилась багровыми рубцами. Они взбухали практически мгновенно на белоснежной коже. Татьяна не била дважды в одно место, нет. Каждый последующий удар был либо выше, либо ниже.

* * *

Я сначала не поняла, что не так. Крики стихли, тишина нарушалась лишь звуками ударов. Подойдя ближе, почти вплотную, я услышала низкий гортанный стон, от которого мурашки побежали по коже.

Девушка повернула голову ко мне. Её лицо было расслабленным и безмятежным, расфокусированный взгляд с расширенными зрачками, дёргающееся верхнее веко и полуоткрытый рот.

Во мне боролись разные чувства: я ужасалась тому, насколько это красиво, эстетично и неправильно, мерзко. И несмотря на всё это, продолжала снимать кадр за кадром.

– Я же говорил. Она мастер, – мужчина следовал за мной по пятам, не давая расслабиться ни на секунду. Почему его присутствие так напрягает?

– Угу…

Я смотрела на восхищённое лицо Сергея. Нет, определенно не понимаю их. Это какие-то инопланетяне.

Татьяна что-то продолжала рассказывать, показывая определённые движения, пока девушку отвязывали. На её место вышла другая, и к Татьяне стали подходить люди, с просьбами показать, посоветовать. Теория закончилась, теперь наступила очередь практики.

Отвлёкшись, я не сразу сообразила, где же та «нижняя». Пройдясь вскользь по лицам, с трудом нашла её. Замотанная в одеяло держит дрожащими руками стакан с водой, а её хозяйка ласково обнимает и ведёт к выходу. Она смотрела на неё с такой любовью и нежностью, что я даже не поверила. Сама же привязала, а сейчас пылинки сдувает. Это явно не вязалось со всем, что я знала. Как же все эти рассказы про привязал, избил и бросил? Нет, она сейчас за неё любому, как говорится, пасть порвёт и моргала выколет.

Я ещё немного пофотографировала и устало выдохнула. Теперь все разбрелись по маленьким компаниям. Метаться и искать что-то интересное не хотелось. Взглянув мельком на часы, с удивлением отметила, что почти десять часов.

– Пойдём чаю попьём, – Сергей качнул головой в сторону кабинки.

* * *

Я, видимо, долго сидела в прострации, сжимая чашку, прежде чем Сергей окликнул меня.

– А?

– Ты в порядке?

– Да. Просто мне крышу снесло. Как говорится, разрыв шаблона. Вам бы видео записать, чтобы, так сказать, отбрёхиваться.

Мужчина усмехнулся и отхлебнул горячего зелёного чая.

– Оно надо? Мы живём вполне обычной жизнью, наши постельные предпочтения вообще никого не должны волновать. Маршем несогласных мы не ходим, молодёжь не агитируем. Но почему-то все прямо-таки уверены в нашей…

– Извращённости?

– Ненормальности, – Сергея передёрнуло от этого слова. – Можно подумать, что весь мир нормален. Раньше вон в рубахах с дыркой на причинном месте сексом занимались.

– Это как в испорченном телефоне.

– Хуже.

Я взяла в руки фотоаппарат и сфотографировала Сергея. Тот неожиданно нахмурился.

– Зачем?

– Просто так, у тебя сейчас взгляд был интересный.

Зажав кнопку, стала пролистывать отснятый материал. Были удачные кадры, а были и не очень. Целая уйма лиц… Но вот одно заставило меня остановиться и приблизить фото, чтобы получше разглядеть.

– Это кто?

– Где? – Сергей потёр переносицу и насупил брови.

– Вот, – Я показала ему фотографию.

– Это Маша. Она давно в нашем клубе. Интересный представитель женской породы.