На её губах мелькает лёгкая задумчивая улыбка, пока девушка крепче сжимает бокал с вином, из которого, между прочим, так ни глотка и не делает. А я у меня в подсознании остаётся лишь одно-единственное:

Господи, ну как я могла умудриться вляпаться во всё это?!

— Ммм… ясно, — роняю хмуро, по-прежнему не в силах переварить услышанное.

На что девушка неожиданно громко смеётся.

— Да ладно тебе, я не жалуюсь, — выдавливает из себя сквозь смех Зои.

— Угу, — киваю за неимением большего, а после, немного поразмыслив, дополняю тихонько: — Впрочем, наши с Закери… хм… отношения, тоже добровольными особо тоже не назовёшь. Скорее в добровольно-принудительном порядке.

И сама не понимаю, зачем я это ей говорю. К тому же никаких отношений в помине нет — только соглашение весьма сомнительного происхождения. Но отчего-то складывается стойкое впечатление, что стоящая поблизости может дать какой-нибудь дельный совет по этому поводу. Вообще, кажется, из нас двоих она в принципе понимает в происходящем намного больше меня самой.

Зачем мне это? Ждать помощи от той, кому в действительности вернее всего банально безразлично, каково мне? Быть может, я слишком отчаянно нуждаюсь в чём-то подобном, раз готова просить помощи у любого, кто мог бы её оказать.

— В добровольно-принудительном? — переспрашивает собеседница, но ответа не ждёт, продолжая с отчётливой ноткой задумчивости, переводя взгляд от одного мужчины к другому: — Вряд ли бы ты сейчас находилась здесь, если бы у вас всё было по реальному принуждению, — хмыкает неопределённо. — Закери не такой человек, — поясняет свою точку зрения.

Хорошо бы…

— Утром он собирался запихнуть меня в багажник, потому что я не желала садиться в машину, а днём сделал так, чтоб меня уволили, — пожаловалась на него самым бесстыжим образом, хотя тональность звучит больше возражением, чем обидой.

Девушка на мои слова снова задорно и громко смеётся. На этот раз даже немного дольше предыдущего. А на её звонкий смех реагируют даже те, кто стоит поодаль. Причём в выражении лиц Закери и Маркуса читается столько удивления и непонимания, что мне моментально становится неудобно. Будто я ей только что какую-то великую тайну выдала, а не рассказала о недавних событиях.

— Насчёт багажника вряд ли Закери имел в виду всерьёз, — отсмеявшись, комментирует Зои. — А вот по поводу работы, — в серых глазах неожиданно поселяется мрачность, — ты ошибаешься, Софи. Закери точно никогда бы так не поступил, тем более с тобой.

Если бы это было правдой…

— Нет, не ошибаюсь, — улыбаюсь ей встречно, не скрывая сожаления. — Он сам это признал, когда я у него спросила.

Ещё хотелось добавить вопрос о том, с чего бы имело значение словосочетание “тем более с тобой”, но то выглядело бы совсем подозрительно, поэтому проглатываю эту мысль, сосредоточившись на другом.

— Не по вкусу? — киваю на нетронутый напиток в руках Зои.

Сама же говорила, что мы отойдём выпить чего покрепче.

— Нет, не в этом дело, — отрицательно качает головой девушка. — Просто мне нельзя. Точнее — не стоит.

На её губах расцветает настолько ласковая и нежная улыбка, что невольно закрадываются весьма определённые подозрения по этому поводу. К тому же свободная ладонь Зои аккуратно ложится на живот, едва заметно сжимая струящуюся ткань свадебного наряда, так что причина отказа от спиртного становится более чем очевидной.

— О, поздравляю, — подвожу нехитрый итог замеченному.

Она всё ещё улыбается, больше витая где-то в своих мыслях, чем пребывая в реальности, поэтому решаю повременить с дальнейшими расспросами. Некоторое время я просто-напросто молча наслаждаюсь видом окружающего великолепия, попутно опустошив бокал с вином до дна. И тут же получаю в руки вместо него другой — тот, что прежде был у Зои.