Площадь Революции, Арбатская… Почти с благоговением люди разглядывают величественные своды, скульптуру, мозаику. Станции же на окраине – неприглядные и унылые, словно намеренно демонстрируют рутинность и однообразие наших дней в сравнении с великолепием прошлого.

Эскалатор. Кто-то воодушевлённо погрузился в мир чтения, безучастный к толчкам проходящих мимо людей. Там парочка по-своему использует эти минуты со всем пылом безмятежной юности, вызывая одобрительные взгляды одних, может быть, тоже находящихся в прекрасной поре влюблённости, и – нередко завистливые других, для коих эта пора уже отошла либо ещё не начиналась. Вот мальчишки со смехом и криками пронеслись против движения лестницы, заслужив раздражённые оклики вечно спешащих студентов и нравоучительные реплики озлобленных, утомлённых ежедневными заботами женщин.

Инвалиды, неимущие – характерная особенность подземной жизни; они довлеют над нашими кошельками и сознанием, вызывая чувство вины за то, что мы здоровы, тепло одеты, имеем жизненные цели. Калеки, ссутулившиеся под тяжестью лет и лишений, старухи с трясущимися руками… Молодая женщина – только богу и ей, не видящей другой возможности спасти жизнь единственному ребёнку, известно, каких усилий и мучительных раздумий стоило просить о помощи, позабыв гордость.

Люди. Они движутся несколькими потоками; случается, потоки пересекаются, вынуждая попавших во встречный, толкаясь локтями, возвращаться в свой, чтобы не смяли, не отбросили, не увлекли за собой безжалостным напором всеобщего равнодушия. Иной раз безликая серая масса всколыхнётся и извергнет из себя неизменно привлекающих всеобщее внимание людей – то оживлённо болтающую группу беспечной молодёжи, то кучку иностранцев, пристально рассматривающих и запечатлевающих на камеру какие-то мелкие детали, ставшие для большинства обыденными и оттого игнорируемыми.

Люди участвуют в извечной гонке за освободившимся местом и, заняв его, погружаются либо в чтение, либо в забытьё, убаюканные перестуком колёс; оставшиеся стоять принимаются, временами позёвывая, изучать рекламу и объявления, помогающие скоротать путь.

Изо дня в день, каждое утро, в одно и то же время, двери, ведущие наружу, открываются, впуская первых посетителей; и каждый вечер закрываются, отгораживая на ночь этот мир от перипетий столичной жизни. Из месяца в месяц поезда без устали совершают свой бег. Эта хорошо отлаженная и практически бесперебойно действующая система, покоряющая постоянством и служащая контрастом такой изменчивой и непредсказуемой жизни, – есть московский метрополитен.

За пару дней до первого экзамена молодые люди решили сходить в один из новейших кинотеатров – отвлечься. Выбрали расположенный на Пушкинской площади, где шёл американский фильм «День независимости».

Ребята, как положено, приобрели попкорн и колу и в ожидании сеанса бродили по залу. Размеры помещений потрясли всех, кроме разве что Олега: он уже бывал в подобном заведении с одной из многочисленных пассий. Красочные игровые автоматы, разнообразные кафетерии, картины, шикарные лестницы на второй этаж в зал привели неискушённых провинциалов в полный восторг.

– Красотища! Всё для людей!

– Точно! Рисов, ну, где твои пошлые анекдоты? Что молчишь? Онемел от восхищения?

– А хотите анекдот? – Артём по-театральному пятернёй зачесал волосы. – Скончался директор кинотеатра. Приглашаем на похороны. Сеансы: 11:30, 13:40, 15:55 и 20:00.

– Остроумно, но невесело…

– Артём в своём репертуаре, слушать противно! – возмутились девушки.

В холле стоял автомат – кран-машина, и все надолго застряли около него. Девушки желали непременно заполучить игрушку на память. И пока они азартно спускали деньги, Олег отозвал в сторону Рисова и открыл кошелёк. Артём выслушал указания и, согласно кивнув, незаметно вышел из здания. Вернулся он с большим чёрным пакетом. Девушки продолжали атаковать автомат – правда, уже без особой надежды.