В его лицо дул знойный летний ветер, насыщенный фантастическими ароматами свежих цветов, трав и грибов. Сквозь колючие ветки хвойных деревьев в глаза попадали весёлые солнечные лучики. Причудливые фигуры декоративно постриженных кустов сменились рядами каменных скульптур спортсменов, а затем и голубыми елями, уходящими своими мохнатыми верхушками высоко в небо.

В конце аллеи находилась круглая площадь, окружённая деревянными лавочками на витых чугунных ножках. В центре площади громко шумел большой каменный фонтан. Напоминая солнце, от площади расходились лучами в разные стороны дорожки. Они и вели в жилой сектор лагеря, который насчитывал пять двухэтажных корпусов. Уже через несколько минут сюда заселятся ребята, и в лагере забурлит бойкая жизнь. Шурка поспешил по центральной дорожке и вскоре вышел к двухэтажному кирпичному зданию с высоким крыльцом и широкими стеклянными дверями. На углу дома висела квадратная табличка с цифрой «три».

Шурка довольно кивнул и вошёл в корпус. Он оказался в просторном светлом холле. По сторонам от него находились длинные коридоры, ведущие в спальные комнаты. Впереди напротив входа располагалась широкая каменная лестница, рядом с которой был разбит небольшой зимний сад. Раскидистые растения красиво обвивали лестничное ограждение, а высокие густые деревья достигали второго этажа. В корпусе было тихо и безлюдно. Единственным звуком, нарушающим эту тревожную тишину, было тиканье секундной стрелки больших квадратных часов на стене.

Шурка тихо взбежал вверх по лестнице. «Мальчики – левое крыло», – повторил он про себя слова вожатой. Он свернул в коридор и уверенно зашагал в самый конец, заглядывая в комнаты через открытые двери. Обстановка в них была совершенно одинаковой: две кровати у стен, одна у окна, три тумбочки и шкаф у входа.

Он дошёл до последней комнаты и уже взялся за ручку двери, как вдруг его окликнул грозный мужской голос:

– А ты что здесь делаешь?

Шурка резко обернулся и разглядел в начале коридора угрожающий тёмный силуэт.

– Я? – оторопел он.

– Да, ты! Что ты здесь делаешь? – повторил свой вопрос неизвестный.

– Я… это, – замялся Шурка, – хочу кровати занять.

Он задрал футболку и вытащил из-за пазухи вещи друзей:

– Вот!

– Хитро. Как фамилия? – строго спросил силуэт и двинулся к Шурке.

– Кудряшов, – Шурка почувствовал, как у него задрожали коленки.

– Стало быть, тебя Саша зовут.

– Да, – кивнул Шурка, не сводя с приближающегося силуэта испуганных глаз.

– Будем знакомы: Сергей Сергеевич, старший вожатый шестого отряда. Ну, Саша Кудряшов, пятёрка тебе за военную хитрость!

Перед ним стоял мускулистый мужчина лет двадцати пяти, одетый в спортивный костюм и беговые кроссовки. Несмотря на командный голос и изучающий взгляд, на его губах блуждала добродушная улыбка. Шурка облегчённо вздохнул и улыбнулся в ответ:

– Будем знакомы, Сергей Сергеевич! Значит, я могу занять комнату?

– Конечно! Правилами это не запрещается, – по-отцовски похлопал его по плечу вожатый и жестом пригласил внутрь.

Шурка зашёл в комнату и первым делом бросил Димкину толстовку на кровать за шкафом, а кепку Рыжего – на кровать у окна. Небрежно скинув кроссовки, он с чувством выполненного долга завалился на кровать у входа и принялся ждать своих друзей.

Больше всего в лагере Шурка не любил ознакомительное собрание отряда, на котором приходилось выслушивать одно и то же из смены в смену. Конечно, это была необходимая мера, ведь в отряде всегда было полно новичков. Но от этого Шурке, который был уже ветераном заездов в лагерь, было не легче. Вожатая отряда, сопровождавшая их в автобусе, представилась Алёной Геннадиевной и начала свой скучный монолог: