После школы Лео догнал его:

– Когда ты узнал?

– Вчера. А ты?

– И я. Что ты получил?

– Две оценки «отлично». А, еще проект отметили.

– Ух ты, поздравляю!

– Ну, и я тебя тоже.

Что можно было сказать о Томе Дике? Этого он не знал и тогда, когда в начале шестого класса услышал слова учителя: «А еще на Оксбридж нацелился Томас Дик. Ты знаком с Томасом?» Конечно, он был знаком с Томом Диком. Ростом тот вымахал почти до метра девяносто. Казался вполне славным. Они состояли в самой успевающей группе по французскому; но вообще-то Лео выбрал немецкий и историю. Они не дружили, да и как бы смогли? Звучит нелепо, но Том производил впечатление усердного, прилежного ученика. Записывал карандашиком в блокнотик идиомы. Той весной лучшие из французской группы отправились в Реймс; они практиковались в языке в гостях у виноделов за бокалом шампанского, а также, пользуясь репликами из списка, выданного месье Придо, общались в кондитерских с торговцами или простыми жителями красивого города. Продавцы таращились на них, честно признаваясь, что понятия не имеют, отчего пирожные с заварным кремом зовутся religieuse[18]. Вечером в четверг Лео с двумя девочками, еще менее серьезными, чем он сам, отправился в бар пить кальвадос; Том же Дик купил газеты и рецензировал их. Лео легко мог завязать жаркий спор и обосновать, почему у Паньоля или Мориака [19] написано так или этак. Том же Дик умел лишь правильно строить предложения, заучивая и произнося эффектные, но, откровенно говоря, уродливые конструкции в сослагательном наклонении passé simple[20]: однажды он выдал «Que je l’eusse su» [21], отчего даже миссис Гриффитс умолкла и закатила глаза, после чего сказала: «Очень хорошо, но, если вы попробуете произнести это вслух, французы испугаются». Точно так же он отнесся к «Клубку змей» [22]: выписывал идиомы, основные мысли, составлял список главных героев и важных тем и, конечно, примеров сослагательного наклонения в passé simple.

Подготовительные занятия проводились на открытом воздухе, на школьном дворе. Христианский союз выселили из самой маленькой классной комнаты, где его члены обычно собирались в среду во время обеда и говорили о Боге; теперь там заседали Том Дик и Лео с мистером Хьюиттом, классным руководителем. Мальчики и девочки из его класса поступали в Оксбридж – в среднем по одному раз в два года. У их школы есть связи с Херфорд-колледжем, так что имело смысл подаваться именно туда. В остальное время мистер Хьюитт давал им задания из вступительных экзаменов в Оксфорд прошлых лет и говорил, чего могут ожидать экзаменаторы. Нельзя оплакивать участь героини, одновременно восхищаясь «наездом» камеры; общество, как и рыба, гниет с головы; «он умен, но епископом ему не быть», как сказал Георг III о писателе Сиднее Смите. Обсудить, вопросов больше нет.

Был ли Том Дик ему другом? Если и да, то точно не в том смысле, что Пит. Впоследствии Лео припоминал, что все эти два года они с Питом любили литературу по-настоящему. Пит был помешан на Дэвиде Герберте Лоуренсе: он мог цитировать его километрами, а когда его память оскудевала, они с Лео сочиняли «под Лоуренса». В первый день весны, одурев от дующего в лицо ветра и бешено слепящего солнца, они с Питом могли стоять посреди улицы и орать: «Пробудись во плоти, рожденный плотью! Разними меня, вынь мою кровь, плоть и кровь, да на землю сырую, Судьба!..»

И тому подобное. Часами.