Большой массив источников образуют также статьи из периодических изданий. В архивных материалах я обнаружил лакуны, в особенности в части первых лет работы ОФСС и других финских агентов. Хотя советские архивы и располагают хорошими собраниями за этот период времени, отслеживание графиков и мест выступлений советских артистов иногда представляется возможным лишь по рецензиям на концерты, опубликованным в периодических изданиях. К тому же материалы периодических изданий помогают установить степень освещенности визитов в прессе, а также значение, придававшееся гастролям различными организациями. Особенно заметно политическое разделение периодики первых послевоенных лет. Близкие к коммунистам и ДСНФ газеты писали о визитах советских делегаций намного активнее, чем придерживавшаяся правых политических взглядов пресса. Правые газеты писали о визитах гораздо реже и с меньшим акцентом на политику. Кроме того, советских культурных деятелей в правой прессе называют «русскими» и пишут именно о русской культуре. Со временем, в особенности на рубеже 1940–1950‐х годов, влияние идеологических и политических взглядов на содержание статей об искусстве – и на сам процесс написания этих статей – явно уменьшилось. В визитах артистов не видели – или не хотели видеть – политического аспекта.

При написании данной книги я использовал те статьи из периодических изданий, которые хранятся в обширном собрании Общества «Финляндия – Советский Союз». В архиве ОФСС я обнаружил множество газетных вырезок, по большей части 1940‐х годов, откуда удалось узнать про гастроли, о которых не сохранилось иных сведений.

Помимо финляндских финноязычных и шведоязычных газет, я изучил также крупнейшие советские газеты «Правда» и «Известия», а также «Литературную газету», чтобы проследить историю посещений СССР финскими артистами. Кроме того, я проанализировал советскую прессу на предмет того, когда и как финляндско-советский культурный обмен освещался в СССР. При изучении советских газет мною были использованы полные цифровые версии изданий.

Я пользовался также материалами профессиональных журналов из разных областей. Особенно многочисленными оказались музыкальные журналы, некоторые из которых существовали совсем непродолжительное время. В список источников я поместил только те журналы, на которые я ссылаюсь в настоящем исследовании. Мною были изучены и многочисленные профессиональные журналы, в которых финляндско-советское сотрудничество практически совсем не освещалось. С некоторым удивлением я обнаружил, что в музыкальной прессе рабочего движения Финляндии об СССР писали очень мало.

Последнюю, наиболее крупную группу источников составляют воспоминания. Большинство деятелей культуры, активных в 1940–1950‐х годах, к моменту начала моей работы уже скончались. Однако многие из них успели оставить после себя мемуары, в которых упоминают – или не упоминают – финляндско-советское сотрудничество. В большинстве случаев поездки в СССР воспринимались артистами как специфический опыт, при этом советское искусство считалось первоклассным, а система поддержки – весьма щедрой. Проблема мемуаров заключается в том, что они часто были написаны спустя десятилетия после описываемых событий. Во многих случаях мне пришлось подтверждать правдивость упомянутых событий с помощью других источников, так как в воспоминаниях иногда даже год не упоминается. То же самое приходилось делать, работая и с интервью, которые отсылают к событиям без привязки к конкретной дате.

С методологической точки зрения важно учитывать описанные выше возможности и ограничения различных источников. В своем исследовании я указываю на проблемные места в определенных источниках, часто в формате постраничных сносок. В качестве основы для сбора и использования материалов интервью мне послужили в первую очередь антологии «Muistitietotutkimus: metodologisia kysymyksiä» («Исследование памяти: методологические вопросы»; 2006) и «Ääniä arkistosta – haastattelut ja tulkinta» («Голоса из архива – интервью и интерпретация»; 2008)