Он быстро выкупал ее, и, завернув в свой большой халат, усадил в кресло, а затем, сменив испачканную простынь, снова уложил на кровать.

– Отдохни, Рика, я сейчас вернусь.

Макбрайд встал под холодный душ. Его желание не проходило, а касаться Мариоки было нельзя, ведь это был ее первый любовный опыт.

Вернувшись в спальню, Бирн увидел, что девушка уснула, но не стал ее будить, а прилег рядом и нежно обнял, желая еще хоть немного побыть вместе с ней. Положив вторую руку на упругую красивую грудь, и полностью заключив Мариоку в объятиях, Бирн тоже задремал, а через час почувствовал, как она зашевелилась, потихоньку пытаясь освободиться из плена его рук.

«Пока я спал, малышка Рика хорошо рассмотрела своего престарелого кавалера и уже жалеет о случившемся. Поэтому хочет уйти без прощального поцелуя», – печально подумал Бирн, как вдруг услышал грустный голос девичьего сердца, взволнованно бившегося под его ладонью.

«Вот и все, волшебная ночь закончилась, и он снова будет делать вид, что не замечает меня. А я сойду с ума, зная какое наслаждение дарят его объятия, и, не имея никакой надежды вновь оказаться в них. Длилась бы эта ночь бесконечно, и тогда мы все время были бы вместе».

Радость горячей волной окатила Бирна. Приоткрыв глаза, он преувеличенно удивился:

– А куда это ты собралась? Теперь твое место здесь, рядом со мной в этой постели, – и, мгновенно становясь серьезным, проникновенно сказал: – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Рика. Ты согласна, моя девочка?

– Да, да, я согласна! – радостно вскрикнула девушка, покрывая его лицо быстрыми поцелуями.

Эти пылкие, наивные поцелуи растрогали Бирна до глубины души, и, счастливо улыбаясь, он признался:

– Я люблю тебя, Рика. Мы обязательно поженимся, а все, кому это не понравится, пусть удавятся от зависти и злости.

Его признание получило ответные горячие заверения в любви. В комнате вновь повисла чарующая дымка наслаждения. Они до рассвета скрепляли свою помолвку, а в шесть часов Бирн позвонил Лаки, и попросил ему помочь. В ответ та осторожно поинтересовалась:

– Рика у тебя? Я всю ночь прождала, почему ты ее раньше не отпустил? Ладно, что-нибудь придумаем.

Одетая в спортивную форму, она появилась уже через несколько минут.

– Ты опять бегала одна? Не понимаешь, насколько это опасно именно в Бельтайн, когда всякий сброд шатается до самого утра? В такую ночь, вообще, нельзя выходить из дома, чтобы не нарваться на какого-нибудь урода, – недовольно отчитал ее Макбрайд.

Лаки насмешливо посмотрела на него и смиренно ответила:

– Вы правы, господин Бирн. Действительно, опасно выходить из дома в Бельтайн, – и она выразительно повела глазами в сторону его спальни.

– Прости меня, детка, – в голосе Бирна зазвучало раскаяние. – Разве я могу говорить такие слова, когда сам поступил, как… – он не стал продолжать, а лишь досадливо махнул рукой.

– Это ты прости, я не хотела обидеть. Просто меня вечно злит ваш мужской двойной стандарт, – Лаки ободряюще похлопала его по плечу и с пониманием спросила: – Проспали? Ничего, сейчас я соображу, как вывести Рику, чтобы тебя не обвинили в совращении ученицы.

– Я не буду прятаться за твоей спиной, как нашкодивший кот, – искренне возмутился Макбрайд. – Я женюсь на Мариоке, только хочу обойтись без скандала, чтобы сплетницы не трепали ее имя. Пожалуйста, придумай что-нибудь, – несмело попросил он, – лишь ты одна это сможешь.

– Да я все, что угодно могу придумать, только мне самой надо убедиться в том, что это следует сделать, – серьезно ответила девушка, испытывающее вглядываясь в лицо Макбрайда. – Возможно, будет лучше, если ты не женишься на Мариоке и не обречешь ее на презрение и насмешки. Ты ведь знаешь, как все отнесутся к вашему браку. Такой скандал будут помнить годами.