В ответ сперва послышалось неразборчивое ворчание, после которого бабушкины тапочки зашаркали по деревянному полу.

- О, Шейн! - Она хлопнула в ладоши, когда увидела парня, стоящего на пороге.

- Ты узнаешь его, - я закатила глаза, затем нахмурилась, - а меня нет? Да ладно!

Бабушка с самой серьезной миной перевела на меня взгляд.

- А ты кто?

Я запыхтела, словно паровоз, развернулась и направилась на кухню, чтобы убрать мороженное обратно. Что-то перехотелось мне его уплетать.

- Проходи, - обратилась бабушка к незваному, но узнанному гостю, - выпьем чаю.

Замечательно! Ещё и чай попьют.

Они входят на кухню следом за мной.

- У вас очень милая внучка, - безобидно для бабушки замечает Шейн, но я понимаю, что это камень в мой огород.

- Внучка? - удивляется бабуля, оборачиваясь к нему. - Какая ещё внучка?

И почему меня это уже не удивляет?

- Да, - как ни в чём не бывало, Шейн указывает на меня всей кистью, - Салли. Разве она не ваша внучка?

Он, видимо, привык общаться со старушками в маразме, волонтёр хренов.

- Салли? - Бабушка смотрит на меня так, словно впервые увидела. И это не я нахожусь здесь всю неделю. - Но тебе ведь десять лет.

Десять лет? Я открываю рот, закрываю, затем вновь открываю. Что я могу сказать?

- Да, бабуль, - скрещиваю руки на груди, - было девять лет назад.

Внутри что-то неприятно кольнуло. Это ведь не очень нормально, да? Я ничего не знаю о старческих недугах, но все же...

Я мотнула головой. Она не моя бабушка, а Маркуса. Вот пусть он с ней и разбирается.

- Ты куда? - спрашивает Шейн, когда я обхожу их, двигаясь к выходу из кухни.

- Я не хочу чай.

Я поднимаюсь в комнату, не настроенная больше смотреть на них. Пусть себе воркуют, попивая чай исключительно вдвоем.

Я медленно сажусь на кровать, запуская пальцы в волосы, распуская пучок. Откидываюсь назад, запрокидывая руки вверх.

- Я, почему-то, представлял твою комнату совсем иначе. Странно. Не похоже, что она твоя.

Я вскидываюсь, быстро садясь. Чёрт, почему я не заперла комнату, как обычно это делаю?

- Какого хрена ты сюда поднялся? - рыкнула я. - Ба!

Шейн вошел в мою комнату, как к себе домой.

- Она пошла в магазин, - просветил он меня. - У вас не оказалось заварки.

Я вскочила на ноги, понимая, что мы остались в доме одни.

- Пошёл вон!

- Почему твоя комната в таком состоянии? Словно нежилая.

Я опешила. Да, она не жилая. Из всего, что здесь есть, я использую только кровать и прикроватную тумбу. Все остальное лежит именно так, как оставил хозяин. Я даже пыль не смахиваю.

Это не моя бабушка. Это не мой дом.

- Это не моя комната.

Я решила поселиться в комнате Маркуса. Не хочу заходить в те апартаменты, которые когда-то были отведены мне.

Там обитала другая я. Она была маленькой наивной девочкой, ещё не знающей, кто её мать на самом деле. Она наивно верила, что когда-нибудь брат признает её, захочет узнать.

Но вскоре даже эта маленькая надежда рухнет, и девочка столкнётся с реальностью, которая окажется намного страшнее, чем её кошмары.

Наивная, скромная девчушка. Несостоявшаяся, роковая соблазнительница. И вышедшая из тюрьмы по УДО сломанная кукла.

- А чья?

Я мотнула головой, не желая посвящать его в дела семейные. Я и так слишком много сказала.

- Ты такая... - он щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать правильное слово, - чудная.

- Чудная?

- Да, - кивает Шейн. - Странная, необычная.

- На себя посмотри, - фыркнула я. - Твоё поведение тоже не поддается объяснению.

- Это почему? - Он захлопал ресницами.

- Почему ты ничего не сделал, когда Ред оскорбил тебя при всех?

- А что я, по-твоему, должен был сделать?

Я вздёрнула брови, как бы спрашивая: ты серьезно?