Более того, пока путешественники выбирались из Фелекдума, переправлялись с пожитками через реку, кузнецу приходилось привыкать к болтовне своего телохранителя.

– Я совершенно не приспособлен к такой жаре! Даже моё имя намекает на то, что мне следовало остаться в Фелекдуме, где так хорошо и прохладно в тени! – ныл рыжебородый спутник Проводника.

А ведь это было только начало пути! Впереди их ждала безжалостная и безжизненная пустыня.

Надежды на приятное путешествие испарились окончательно уже через сутки, когда оказалось, что выделенные гномам в дорогу несвежие продукты на такой жуткой жаре окончательно испортились, а проклятый мул начал останавливаться каждые несколько сотен шагов.

Дед вспомнил то, что видели его глаза, прежде чем он ослеп. Его товарищи-заговорщики подобрались ко второму колдуну в разгар ужасного ритуала. Охранники уже поддались подавляющей разум песне. Некоторые даже успели выронить оружие. Теперь все они: и охранники, и пленники Фрикса – дружно и слаженно пели скорбную песнь. Жуткий мотив навевал тоску, усиливал безысходность и желание умереть. Дед боялся, что и его тоже охватит это безумие, но, к счастью, волшебный порошок, который заговорщики приняли перед ритуалом, всё ещё действовал, спасая бородатого воина и его товарищей от незавидной участи людей, поддавшихся ритуальному пению.

После того, как второй колдун использовал всю энергию своего посоха, настало время действовать.

Дед попытался выполнить задуманный вместе с заговорщиками план, пока колдун был увлечён ритуалом. Но едва их группа широкой линией двинулась с места в направлении колдуна, как часть товарищей справа под ударом магии с криком упали на каменные плиты. Заговорщик оглянулся и увидел перекошенное от злости лицо юной чародейки Насти.

Он не ожидал, даже представить себе не мог, что Настя может пойти против заговорщиков, ударив своим колдовством им в спину! Предательство юной чародейки разозлило воина, раззадорило!

Дед зарычал, уже не пытаясь понять, как и почему девушка предала их, потому что в тот момент главным было добраться до второго колдуна и прервать ритуал.

Ясно было только то, что их нападение, задуманное с применением эффекта неожиданности, с треском провалилось из-за Насти, которая своими действиями раскрыла их атаку, предупредив второго колдуна об опасности. Тот в одно мгновение развернулся, его посох был сейчас разряжен, но колдун выхватил из-за пазухи ещё один магический артефакт. Оголовье артефакта было точной копией большого посоха колдуна, но надето оно было на короткую, длиной в локоть деревянную рукоять. С его оголовья сорвалась молния, выкосившая поредевшую группу заговорщиков ещё больше. У Деда волосы встали дыбом от наэлектризованного воздуха. Дыхание перехватило от ужаса и страха, но ветеран не остановился.

Жив! Пока жив! Хорошо, что малый посох колдуна оказался не свежезаряженным, иначе Деда тоже могло бы зацепить.

До колдуна оставалось семь, шесть шагов. Рядом ещё бежало несколько заговорщиков. Быстрее! Ветеран заметил короткие жесты колдуна, губы врага шептали:

– Сон. Слепота. Сон. Слепота.

Простенькая магия, но весьма действенная и быстрая. И Дед уже сталкивался с ней, когда пытался добраться до Фрикса во время битвы при Хёльме. Колдун медленно отступал, капюшон с его головы слетел, и ветеран увидел знакомые черты лица, седую с жёлтым отливом бороду и такие же волосы. Да это же Понтиус! Дед узнал старого мага! Пять шагов до цели!

– Дедушка, держись!

«Вот, значит, как?! Настя – внучка Понтиуса?!»

Четыре, три. Заговорщик замахнулся своим оружием – и тут Понтиус легко и непринуждённо указал на него пальцем, губы колдуна прошептали: «Слепота!» Дед успел запомнить сосредоточенное выражение лица мага, и это было последнее, что он увидел. Когда исчезло зрение, сменившись чернотой, заговорщик не остановился и ударил наотмашь.