Метеоры вот эти в ночи

Уж не души ли с дальней планеты

Из созвездия Льва? Дай ответ мне»

Дед Мороз, как всегда, промолчит.

…Освещая земной не уют

В небе яркие звёзды сияют,

Леонид к леонидам взлетает -

Он туда, где подобные ждут.

Письмо

Здравствуй далёкий друг.

Год как далёкий очень…

Знаешь, вот как без рук –

не помогают ночи,

не помогает кофе,

и сигареты тоже:

может душа щемить,

а вот писать не может.

Знаешь, учитель мой,

А расширять просторы

я не хочу порой…

И захочу не скоро.

И захочу ли строфы

перечеркнуть стократно?

Стал бы опять творить -

да не прийти обратно…

Все горизонты здесь,

а у тебя – просторы.

Слов для стихов не счесть,

образов и узоров,

но не твоя мечта

сложит их в песни-рифмы…

Знаешь, а очень жаль –

не прочитаем их мы.

Что ж, мой незримый друг,

знаю, и я … Попозже…

Ну а сейчас мой юг

стал холодней и строже,

непримиримый стал

к легким бездушным строчкам,

будто твою печаль

я подхватила… Срочно.

Его Муза

Памяти Евгения Остапова

Она сейчас осталась неприкаянной

Без голоса, когда сказать так хочется

Она стучалась в душу мне отчаянно

Она боялась очень одиночества.

Рассудком понимая невозможное,

Я объяснить пыталась обстоятельства.

Она моей слезой рыдала – сложно ей,

Мной всхлипывала: «Это же предательство!"

Ну как ей объяснить, что всё потеряно,

Что Женькины страдания окончены?

Она ругалась матом и не верила.

Не соглашалась Муза с одиночеством.

Лесница в небо

Лестница в небо… А есть ли она?

Нынче узнал всё Владимир Сорочкин

Душу любовью наполнил сполна

И оттого путь земной укорочен.

Сорванным брянским дубовым листом

Осень украсит гербарий для Бога.

Есть души с золотом и серебром,

А вот тончайше-хрустальных не много…

Дальше куда? Где поэтов приют?

Самый последний и самый уместный?

Где не считают разлук и минут?

Стало Владимиру точно известно.

Чудаев с Хлыстовым, Динека, Семинский

Встретят его за пределом Земли.

Каждый ТУДА шёл дорогой не близкой

Крест будто лестницу в небо несли.

Фантазия

Придумала мир, в котором “вчера” не бывает,

В котором нет “завтра” и даже “сегодня” туманно.

Придуманный мир простотою своей поражает.

В нём море неведомых далей и тайна желанна.

Там можно забыть об условностях, лицах… Всё – тени.

Он словно бы сон в яркий день не спешит исполняться.

Закрыла глаза и придумала, став на колени.

Нет сил и желанья с фантазией этой расстаться.

Люблю этот мир…

Люблю этот мир до последней пылинки!

Его непогоды, магнитные бури,

Оранжевость солнца, печальки-грустинки

Нужны до отчаяния и до дури!

И в общем, не важно нужна ли я миру -

Дарить на порядок приятней чем брать.

Улётные радости в виде пунктира

Согласна и счастлива я принимать.

Едва-ли найдётся какая кручина

Внезапно возникнет и взгляды изменит.

Есть вера в добро! Есть для счастья причина!

Решительно, всё остальное – рутина!

Уверенность эту никто не отменит.

Июню

Июнь! Согрей меня в своих объятьях

Так надоело греться возле печки!

Купальничик да лёгонькое платье -

Шепни мне ветром: «Встретимся у речки»

Ну что ещё, скажи, для счастья нужно?

Я жду твоё: «Разденься дорогая!»

А хочешь, вместе босяком по лужам

Помчим с тобой от ливня убегая.

А есть ещё забава: ляжем рядом

И будем слушать пенье соловья…

Ну что, скажи, ещё для счастья надо?

Тепло и мирно, кружится земля.

Июнь! Давай нарвём клубники жменю

И ошалев от запаха цветов

Весне, зиме и осени изменим!

Шепни скорей на ушко: «Я готов…»

За весной

Где та коровка, которую доит заря?

В реках ночных воды тёплые как молоко.

Где луговины берут изумрудный наряд?

Лёгонький ветер откуда приносит покой?

Там, вероятно, и радуг стоят сундуки -

Чуть приоткроешь, и всё, потекла, разлилась.

Там, для небесной окраски растят васильки,