– Его внучка? – совсем просто спросил он Райя.

– Да, она самая.

– Ведущий специалист, доктор Владимир Иванович Колягин, – более мягким тоном представился он Мияко, та даже не знала, что сказать, Колягин не стал вводить в заблуждение еще неокрепший ум маленького человека, тем более пережившего стресс, и пригласил за собой, показывая нескромную по размерам лабораторию генной инженерии, Мияко шла следом и от удивления и разнообразия всего увиденного даже не успевала слушать Колягина, временами переводя взгляд то на Доминику, то на доктора, который, в свою очередь, как диктор, не уставал вещать, пытаясь посвятить неподготовленного человека в то, чем они тут занимаются.

– Всем вновь прибывшим мы сначала частично показываем наш центр и те места, где им приходится проходить обучение. Сейчас мы находимся в лаборатории генной инженерии, тут мы изучаем геном всех возможных живых организмов на планете Земля и возможности использования наших достижений на практике. И ты знаешь… – Он остановился, серьезно посмотрел на Мияко сверху вниз, делая деловое выражение лица, Доминика беззаботно шла следом, затем перевел взгляд на Райя и добавил: – Неплохо продвинулись в этом направлении!

Мияко рассматривала странную аппаратуру непонятного ей предназначения, множество голографических мониторов, заполненных разнообразными столбцами данных, все было так необычно и непривычно для нее и в то же время увлекательно, на миг она даже забыла о дедушке и о том, что постигло их маленькую семью в недавнем прошлом.

– Те лавочки в парке из странного дерева, – Мияко указала в панорамное окно, рукой обращаясь к профессору Колягину.

– Это наша работа, если быть точнее, вырастили их в другом месте, скажем так, запланировали тут, сконструировали в другой лаборатории, а вырастили в третьей.

– Ого, это у вас три таких лаборатории!

– Нет, они все разные, и предназначения у них разные, такая только одна, это лаборатория генной инженерии и моделирования, есть еще генного конструирования и экспериментальный отдел, они все находятся в нижних ярусах, ну, еще парк, он тоже относится к экспериментальному отделу, – вмешалась в разговор Доминика, поясняя все в подробностях, увлекая за собой непосвященного и неподготовленного, но тем не менее обескураженного от всего увиденного человека, а профессор, как граммофон, все не унимался, продолжал вещать на всех частотах о достоинствах и достижениях его лаборатории, о квалификации его подчиненных и важности их деятельности, и было из первых слов понятно, насколько увлечен этот человек, все, что она видела вокруг, буквальна вся жизнь Колягина, без которой он не мыслил свое существование. Доминика увлекла Мияко дальше, и они продолжили осмотр центра генной инженерии.

Все время, когда они шли из лаборатории, Мияко обдумывала сказанное Колягиным, она автоматически вспомнила о тех постоянных посетителях, которые без устали продолжали приходить к ним домой и рекламировать разные услуги «Ин Транс Корпорейшн», и все ей казалось обыденным, как будто так и должно быть, жизнь шла своим чередом, и если бы не случай с дедушкой, возможно, никаких бы потрясений и не происходило, и все же ей было многое непонятно. Они зашли в лифт, тот мерно тронулся и плавно поплыл вниз, в стеклянном сосуде лифта все хорошо просматривалось, пролетающие ярусы, мечущиеся по своим делам люди, и для чего это все, ей все же было непонятно, и если те рекламные агенты ИТК объясняли, и все было ясно, то тут не все так просто, наверное, так же этих агентов не понимал ее дедушка, как она недопонимает порой Доминику.