А через неделю она уехала.

Первого сентября Егор с гордостью стоял на линейке, ведь рядом с ним была его мама. В конце августа она приехала насовсем. Егор даже не поверил сначала, первые две недели каждое утро бежал в мамину комнату проверять. И лишь убедившись, что мама на месте, со спокойной душой отправлялся в школу. А в ноябре родилась Маринка. Егор был благодарен сестре, которая еще до рождения на целых два месяца вернула маму в семью.

Мама с Маринкой заняли малую спальню, а Никитка переехал в комнату брата. Вечерами они все вместе собирались у бабушки в зале, и рассказывали о прошедшем дне или просто смотрели мультфильмы. Егор дорожил каждым днем, проведенным с матерью вместе. Помогал ей во всем. Вперед бабушки бежал мыть посуду, купал Никитку, ходил в магазин. Учился изо всех сил, только бы не расстроить маму. Понимал, ей нельзя.

Маринке четыре месяца было, когда мама с бабушкой заговорила о пенсии.

– Мама, пойми, я гораздо больше заработаю, чем ты в своем детском саду. Тебе и так уже по выслуге4 давно пора, – Ирина пыталась убедить мать. – Ты не прокормишь всех нас.

– Мы есть не будем, – не зная, о чем идет речь, вмешался в разговор взрослых трехлетний Никита.

Егор увел брата в спальню, где беззаботно посапывала в своей кроватке Маринка. Он с

нежностью посмотрел на сестру, и чувство ответственности захлестнуло его. Мальчик решительно вошел к бабушке в комнату:

– Мама права. Пусть на работу идет. Никиту я в сад водить буду и забирать тоже.

– Ну, вот видишь, какой помощник у нас вырос? – Ирина с благодарностью посмотрела на сына.

Бабушка покачала головой:

– Ему не отдадут, несовершеннолетний. Строго сейчас.

– Мамуль, ну Егора с Никитой там и так все знают, договоришься. Я доверенность напишу.

– Как легко ты решила проблему, дочь, – бабушка опять покачала головой, – на одиннадцатилетнего мальчишку заботу о сыне перекладываешь? А Егора кто воспитывать будет?

– Не надо бабушка. Я уже вырос. И за Маринкой присмотрю, если тебе уйти надо будет. Кашу я и сам сварить сумею. Ползунки стирать тоже не проблема, машинка сама постирает. Если мама решила, что так правильней будет, пусть едет. Деньги нам скоро понадобятся. На учебники на пятый класс сдавать надо, а то, как в прошлом году все лето сами искать будем.

– А разве в школе не выдают? – Ирина недоуменно смотрела на сына.

– Нет, мама, с первого класса не выдают. Бабушка всегда покупала.

Лидия Григорьевна опять покачала головой и отправилась на кухню готовить обед. На следующий день она написала заявление об уходе.

Мама работала, бабушка каждый месяц носила Маринку в поликлинику на взвешивание, Никита ходил в детский сад. А Егор успевал везде. В садик, школу, магазин, аптеку, потом опять в садик, потом домой. В поликлинике занять очередь или на почте оплатить квартплату для него была не проблема. Только рисовать было некогда, а ему очень хотелось. Каждый раз, проходя мимо «Акварели», он на минутку останавливался возле витрин художественного магазина и рассматривал стоящие за стеклом мольберты. Потом он бежал домой и представлял себе, что когда-нибудь выйдет на берег Волги с этюдником, и будет писать свои картины весь день, как настоящий художник.

Егор шестой класс заканчивал, когда бабушку увезли в больницу. Гипертонический криз5. Он сам вызвал скорую, несмотря на сопротивления Лидии Григорьевны.

– Егорушка, матери позвони. Деньги в серванте, в сахарнице. Маринке во вторник к

стоматологу, у Никиты завтра – логопед. Как вы без меня? – бабушка хваталась за голову, от чего давление росло еще выше.

– Ничего, бабушка, справимся. Маме я уже позвонил. Утренним рейсом прилетит. Насчет Маринки с Никиткой не беспокойся, из садика заберу. Одну ночь переживем, ты только поправляйся скорее.