С тех пор он каждый день после школы подключался к «Академии совы Софии». Выбирал себе курсы. Особенно он дорожил четвергом. В этот день сначала шли занятия по математике, которая вела Ольга Викторовна. К своему удивлению, вскоре Тимофей начал понимать этот сложный предмет. А потом сразу начинала свой семинар Виктория Сергеевна… Ради этих занятий он готов был пожертвовать всем, отдыхом, обедом, общением с товарищами.

Сразу после увольнения Виктории, в 7А классе только и разговоров было, что о молоденькой «училке», которая пыталась вести прикольные уроки, и которую «съели» всего за четыре недели. Кто-то откровенно потешался над Викторией Романовой. Кто-то сожалел, что она так быстро сбежала.

– Не, она нормальная была! – мрачно цедил Некит, когда они обсуждали после уроков последние новости. – Родакам не звонила. Докладные не писала.

– Опять какую-нибудь истеричку поставят, – согласился Кирюха. – Опять орать будет. Эта хоть не визжала…

А Тимофей загадочно улыбался. Из его жизни учитель, сумевший пробудить в душе Тимофея интерес к учёбе, не исчез.

Глава вторая.

Самым сложным для Тимофея был переход от занятий в «Академии совы Софии» к обычной школьной рутине. Но делать нечего, каждое утро мальчику приходилось одеваться, собирать учебники и тетради, и идти на уроки. Все попытки уговорить мать перевести его на семейное обучение терпели неудачу.

– Нет, сынок. Нам этот вариант не подходит, – отвечала Светлана Николаевна сыну. – Так тебя худо-бедно из школы выпустят, аттестат дадут. А «семейников» на экзаменах валят по полной, уж поверь мне. У моей коллеги дочка на семейном учится. Так у них репетиторы почти по всем предметам. А у нас на репетиторов денег нет. Так что учись, сынок.

Тимофей признавал правоту матери. Но на уроки ходил как на каторгу.

Нового учителя истории так и не смогли найти, поэтому уговорили взять седьмые классы старушку Зинаиду Ивановну. Почти все уроки у неё проходили по одному сценарию. Учитель брала учебник истории за 7 класс, открывала новый параграф и начинала читать, периодически комментируя прочитанное. Правда, комментарии эти носили не совсем научный характер.

– Вот негодяи, – ворчала Зинаида Ивановна, комментируя действия литовских, шведских и немецких рыцарей.

– Шоб их, иродов! – говорила она, наткнувшись в тексте на упоминания о печенегах, половцах и прочих врагах Руси.

Класс, состоящий из двадцать восьми человек, жил своей жизнью. Кто-то спал, кто-то рисовал в тетрадке, кто-то сидел в телефоне. Если Зинаида Ивановна решала разнообразить урок и просила кого-то прочитать параграф вместо неё, ребята обычно соглашались. Их это никак не напрягало, а пятёрки за такую работу учитель ставила щедро.

Вот и Тимофей по просьбе Зинаиды Ивановны открыл учебник, и принялся читать нудным голосом.

«Князь Святослав Изяславич умер. После его смерти киевляне устроили бунт».

– Негодяи, бузотёры проклятые, – заметила Зинаида Ивановна, неодобрительно качая головой и зевая под монотонное чтение.

«И тогда киевляне решили пригласить Владимира Мономаха. Он издал устав о резах».

– Зинаида Ивановна, а что такое «резы»? – спросил Тимофей, дочитав до конца.

Задремавшая учительница дернула головой, соображая, где она находится. Повисла напряжённая пауза. Но Тимофей уже нашел ответ. Он открыл последнюю страницу параграфа и прочитал:

– «Резы – ростовщические проценты». Всё равно непонятно.

Зинаида Ивановна смерила его хмуры взглядом, и проворчала:

– Про ипотеку, небось, слышал. Это тоже самое, – зевнула учительница. – Читай дальше.

– Тим молоток, читать умеет, – Кирилл поднял большой палец.