У неё из рук выпадает целая стопка бумаг, и всё рассыпается по полу.

Мне её жаль, честно. Но ещё я понимаю, что практика у Гордеева не будет лёгкой. Не просто же так она всё это терпит. А мне продержаться нужно всего пару месяцев. Зато после для меня будут открыты все двери.

Бросаю свой стаканчик из-под кофе в урну, а после перевожу взгляд на девушку, которая, кажется, уже начала потихоньку скулить.

— Пс, — привлекаю её внимание, она на меня оборачивается, хлопает ресницами.

- Это вы мне?

— Про трудовой кодекс слышала? Он права не имеет вот это всё...

— Таисия, твою мать, кофе!

Раздаётся новый рёв Гордеева.

Девушка вздрагивает, а после едва губами шевелит:

— Беги отсюда.

Ясно. Будет весело.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

5. Глава 3.

Кофемашина плюётся кофе. Какой именно любит Гордеев я, понятия не имею. Он не соизволил мне сообщить.

А идти лишний раз нарываться на этот дикий ор желания нет никакого.

Выбираю классику. Американо. Без молока и сахара.

"Правильно, чтобы жизнь мёдом не казалась"

Вот-вот.

- Я - Тая, а тебя как зовут?

Смотрю на бледную девушку. Если бы не очки на неё лице, она бы уже давно со стеной слилась.

Бедняга. Она только Гордеева видит сразу в полуобмороке находится. А этот...тиранище даже не пытался сдержаться. Орал так, что окна чуть не повылетали.

- Катя, - она сначала по сторонам оглядывается, нет ли Тирана Тирановича рядом, а после хрипло произносит.

- Очень приятно, Катя. У тебя красивые очки. Оправа модная, мне очень нравится.

Растягиваю губы в улыбке, делаю комплимент. Катя сначала в ужасе застывает, после отмерзает немного. Улыбается, очки на носу поправляет.

- Спасибо.

"Правильно, вдвоём его завалить проще будет. Потом скажем, что это всё она сделала."

- У тебя проблемы со слухом?!

Господи, чудеса какие, Артём Батькович сам из кабинета вышел, чтобы меня позвать.

Была бы я немного сентиментальней, у меня бы коленки задрожали. А так... Лишь взглядом по нему мажу. Улыбаюсь так широко, что скулы почти судорогой сводит.

- Я как раз кофе сделала.

"Ага, кофемашина изрыгнула последнюю каплю. Всё для любимого босса"

Жаль яда под рукой не оказалось, но я способная, с собой принесу в следующий раз.

Гордеев меня буквально испепеляет взглядом. Я не Катя, Артём Юрьевич. Вам, как минимум, горелкой обзавестись нужно.

- В мой кабинет. Живо.

- Слушаюсь и повинуюсь, - ресницами хлопаю. Начинаю перебирать ногами. Мне кажется или кто-то мои длинные ножки рассматривает. Не тот ли член жюри, что мне тройку влепил?

Проскальзываю между ним и дверным косяком в кабинет. Сердечко колотиться начинает сильнее.

Я, конечно, пытаюсь держаться молодцом. Но вот когда с ним наедине остаюсь...

- Американо, без молока и сахара.

Чашку на его дубовый стол ставлю. Улыбку на лице удерживаю. Хотя вижу, что у него от меня нервный тик начинается.