Дом длинный, семиподъездный, построен по всем советским нормам и правилам, с детской площадкой, озеленением и чётко выдержанными расстояниями до соседних строений, поэтому двор был просто королевский! Кроме этого, машин было очень и очень мало, а асфальта – очень много. Поэтому для нас не существовало проблем с тем, где покататься на велике, попрыгать в классики или сыграть толпою в какую-нибудь игру. А игр было великое множество: футбол, выжигало, стопхалигало, «московские» прятки – да всего просто на перечислить!

Ещё во дворе была булочная. Пожалуй, самый любимый наш магазин. Там всегда вкусно пахло свежим хлебом. Именно свежим! Хлеб выкладывали на наклонные многоуровневые прилавки, сбоку которых обязательно была привязана двузубая вилка. Никаких полиэтиленовых пакетов – только обёрточная бумага или своя многоразовая сумка. Прежде чем выбрать булку хлеба или батон их обязательно надо было проверить на свежесть, потыкав вилкой. Если корочка хрустит, но прокалывается, а вилка не вязнет в мякише – хлеб свежий, можно брать. Самый вкусный хлеб – это сеянка. Большой, не то что нынешние, тёмно-золотистый кирпич Цена – шестнадцать копеек. Позднее хлеб подорожал и стал стоить уже двадцать копеек, а после введения при Горбачёве налога на добавленную стоимость – двадцать две.

Ну, а пока хлеб стоит шестнадцать копеек. Тебе дают двадцать, сдача – твоя. Плюс «заначка» – две копейки от прошлого похода в магазин и копейка, найденная на улице. Смешно от таких финансов? А вот вовсе нет! На такой капитал можно было приобрести бублик или рогалик – шесть или пять копеек соответственно. Или можно было взять две булочки на выбор – «школьных» (с посыпкой) или «свердловских» с изюмом.

Если хлебобулочное надоедало – можно было прогуляться до гастронома. Всего каких-то триста метров. И купить там фруктовое мороженое за шесть копеек – чаще всего лимонное. Нынешний «фруктовый лёд» даже в подмётки не годится тем бумажным стаканчикам с кисловатым содержимым, имеющим лёгкий привкус картона от упаковки.

Как-то раз, когда летним жарким вечером мы со Славкой зависали возле его подъезда, к нам подошёл солдат. В заломленной на затылок фуражке, погонами с буквами «СА» и значками на груди. В руках у солдата был букетик гвоздик и штук шесть стаканчиков лимонного мороженого.

– Пацаны, хотите мороженого?

– Хотим!

– Нате, берите. Берите всё.

– Не, нельзя. Мы Вас не знаем. Наругают нас за это.

– Вы что, думаете, я вас отравить хочу? Ну, парни, вы даёте! Берите, кому говорю, а то растает сейчас!

– Спасибо!

– Не за что! Лопайте!

Солдат поставил стаканчики с мороженым на лавку, грустно и внимательно посмотрел по сторонам, вздохнул, а потом выкинул букет в урну, с улыбкой подмигнул нам и ушёл. Сначала мы хотели выкинуть мороженое вслед за цветами. Тем более, что Славка вспомнил, как родители как-то вечером на кухне обсуждали маньяка (тогда, правда, такого слова не было), который раздаёт детям на улице отравленные конфеты. Но, справедливо решив, что мороженое – это не конфеты, всё-таки решили его попробовать. Оно и вправду уже сильно подтаяло. Видимо солдат кого-то долго ждал, но так и не дождался. Но всё равно было вкусно. Мы захомячили по три порции на брата – сначала поддевали из стаканчика деревянными палочками то что не растаяло, а потом допивали остальное. Вот так, зачастую и бывает – у кого-то драма, а у кого-то радость.

Ещё в булочной продавались всякие пряники, печенье и конфеты. Самыми популярными конфетами было разноцветное драже. Очень дешёвое и, как правило, дубовое. Драже можно было использовать в качестве патронов для рогаток и самострелов. Если такая пуля прилетала в лоб, то мало не казалось! Но это было редко, за неимением других боеприпасов, например, ранеток, рябины или зелёной черёмухи. А так эти шарики грызли, часто до мозолей сбивая себе нёбо.