– Да, – признался Ник и ощутил жгучую ненависть. Все, что он смог сделать, это спрятать ее. А Ник хотел ее спрятать. Он чувствовал, что побаивается Дэнни – оттого, быть может, что в комнате он был не один и страх каким-то образом ему передался.

Дэнни протянул ему руку:

– Ладно, нарезчик протектора. Хочешь, значит, купить брошюру за пятак-гривенник? У меня есть всякие. – Сунув руку под свою кожаную куртку, он вытащил оттуда пачку брошюр. – Вот именно то, что надо, – сказал парень. – Все подлинные. Я лично знаю приятеля, который их печатает. И там, в типографии, я своими глазами видел настоящую рукопись Кордона.

– Раз уж плачу я, – вмешался Дзета, – то пусть лучше будет за пятак.

– Я предлагаю взять «Этические принципы Настоящего Человека», – сказала Чарли.

– Да-а? – язвительно протянул Дэнни, не спуская с девушки пристального взгляда.

Как и раньше, она смело смотрела ему в глаза, и Ник подумал: «А ведь она ему не уступит. Если потребуется, даст достойный отпор. Но зачем ей все это нужно? – спросил он себя. – Стоит ли вообще иметь дело с таким психопатом? А ведь он психопат. Просто бешеный. В любую секунду способен выкинуть все, что угодно. У него амфетаминный склад характера. Вполне вероятно, он принимает большие дозы какого-то амфетамина – орально или инъекциями. И очень даже возможно, что по роду своего занятия он просто вынужден так поступать».

– Я возьму ту брошюру, – сказал Ник. – Ту, что она предложила.

– Вот она тебя и окрутила, – заметил Дэнни. – Вечно всех окручивает. Ни одного мужика не пропускает. – Потом он добавил: – Она же просто дура. Тупая, ничтожная тварь.

– Педераст, – бросила Чарли.

– От лесбиянки слышу, – отозвался Дэнни.

Дзета достал бумажку в пять попсов и отдал ее Дэнни. Ему явно не терпелось завершить сделку и уйти.

– Что, не по вкусу я тебе? – вдруг спросил Дэнни у Ника.

– Да нет, – осторожно ответил Ник.

– Некоторым я очень не по вкусу, – заявил Дэнни.

– Это уж точно, – заметила Чарли. Протянув руку, она взяла у него пачку брошюр, отыскала нужную и отдала ее Нику, сияя при этом своей чарующей улыбкой.

«Ей лет шестнадцать, – подумал Ник, – никак не больше. Оба они просто дети, играющие в игру жизни и смерти. Ненавидят друг друга и дерутся – но, скорее всего, держатся друг за друга, когда приходит беда. Под внешней враждой между этой девушкой и Дэнни, – догадался он, – скрывается глубокая привязанность. Так или иначе, но они заодно. Симбиотические отношения, – предположил Ник. – Не слишком презентабельные на вид, но все же неподдельные. Дионис из сточной канавы, – подумал он затем, – и прелестная, упрямая девчушка, то ли способная, то ли всего лишь пытающаяся с ним совладать. Вполне вероятно, она его ненавидит, но бросить не может. Потому, наверное, что он привлекает ее физически и выглядит в ее глазах настоящим мужчиной. Потому что он еще упрямей ее, а она это уважает. Потому что сама она настолько упряма, что знает этому цену.

Но какому же человеку она принадлежит! Этот Дэнни словно подтаял, подобно перезревшему фрукту в слишком жарком климате; лицо какое-то растекшееся – и лишь блеск глаз оживляет его черты!»

«Мне следовало предполагать, – подумал Ник, – что продажа и распространение произведений Кордона будут выглядеть благородно, идеалистично. Все, однако, выходит по-другому. Занятие этого парня нелегально. Оно привлекает всех тех, кто более-менее непринужденно обращается со всякой нелегальщиной, а такие люди сами по себе представляют определенный тип. Предмет торговли их просто не интересует. Их интересует сам факт того, что товар нелегален, а значит – что люди заплатят за него большие, очень большие деньги».