Но брошенный и забытый всеми родными господин С, чьё последнее пристанище, работа, сегодня навсегда закрыла перед ним свою дверь, и осталось только головой в омут одиночества, а там и до моста недалеко, разве может прогнать эту животину, как и он ещё несущей в себе тепло и готовой разделить всё что ещё есть – почти ничего. И он лезет рукой в карман, чтобы отыскать там хотя бы крошки хлеба, которые как он слышал и в кино видел, всегда могут отыскаться на дне кармана. Но там ничего нет и господин С, наклонившись к псу и глядя на него глаза в глаза, дрожащим голосом говорит: «Это ничего. Сейчас мы с тобой пойдём до ближайшей закусочной и я там тебе что-нибудь стоящее куплю».

– Может чуть позже. – Вдруг откуда-то сбоку, до господина С доносится незнакомый голос, заставивший его вздрогнуть. После чего господин С, находясь ещё в вакууме своего расшатанного состояния, оборачивается по направлению голоса и, ещё не видя спросившего, обращается к нему с вопросом. – Я не совсем понял, что вы сказали? – Но обратившийся к господину С непонятно кто, ведёт себя достаточно странно, и он вместо того чтобы разъяснить причину своего вмешательства в ход дел господина С, откладывает своё объяснение на потом, выказывая заинтересованность в собаке, которую он вдруг решил покормить.

– А вот в моём кармане всегда найдётся крошка хлеба для нуждающегося в ней. – Вытащив руку из кармана своего дорогого костюма и, протянув её по направлению пса, проговорил незнакомец, краем своего, с зеленоватым оттенком глаза, посматривая на господина С. Пёс же между тем придерживаясь осторожности, подошёл к протянутой руке незнакомца, после чего посмотрел в его лицо и, получив от него одобрение в виде кивка, наклонил морду к руке, обнюхал её и только тогда принялся аккуратно слизывать крошки хлеба. На что много времени не понадобилось и пёс, слизав все крошки, отстранился от руки, и в ожидании скорей всего добавки, уставился на незнакомца. Незнакомец же звучно усмехнулся, глядя на пса, после чего сказав псу: «На этом пока что всё», – посмотрел на свою руку и со смехом обратился к господину С:

– Зализал всю руку, теперь ищи где помыть или хотя бы влажную салфетку.

И хотя такого рода заявления ни к чему не обязывают слушателя, господин С вдруг вспомнил, что у него как раз есть влажная салфетка – ему сокрушённому новостью об увольнении, в тот момент ничего не соображающему, в карман специально подсунул именно такую салфетку (заодно и пыль с глаз вытрешь) новый начальник отдела аналитики и тестирования игр, Людвиг Свих (в этом отделе раньше ведущим тестировщиком был он). «Новая концепция компании не предусматривает нахождение вас в наших рядах, – на всё про всё у Людвига один ответ». – И господину С не надо объяснять с чьей подачи эта концепция возникла.

– У меня как раз есть. – Протягивая салфетку незнакомцу, говорит господин С. Незнакомец в свою очередь внимательно смотрит на господина С, и после краткого изучения его, улыбнувшись, берёт салфетку. После чего разорвав упаковку, вытаскивает салфетку и, глядя куда-то вдаль, начинает вытирать ею руки. При этом он всё это проделывает не молча, а сопровождая свои действия странным разговором.

– В последнее время заметил за собой странную особенность. Вот ничего не могу с собой поделать, не могу пожимать протянутые мне руки и всё. А с вами такого не бывает? – повернувшись к господину С, спросил его незнакомец.

– Боюсь, что мне это больше не грозит. Мне с некоторых пор не с кем здороваться. – Горько усмехнулся в ответ господин С.

– Так вы счастливчик. – Горько усмехнулся незнакомец. – А мне в отличие от вас не так повезло, и до сих пор приходится вытирать салфетками руки, после этого процесса под названием поздороваться, когда на самом деле, ничего нет более заразного, чем рукопожатие. Ведь через него не только передаются инфекционного характера болезнетворная зараза, но и злокачественные мысли. А ничего так пагубно не действует на человечество, как злокачественная мысль в привлекательной обёртке вселенского счастья и равенства. А идеи, – тут незнакомец наклонился к господину С и доверительно к нему обратился, – скажу вам так, больше чем какая-нибудь самая страшная болезнь унесла людских жизней. Ведь как говорил Ницше: «Безумие единиц – исключение, а безумие народов – правило». – После чего незнакомец вернулся в своё обычное положение и, дотерев салфетку до своих дыр, а руки до красноты, отнял салфетку от рук, изучающее на неё посмотрел и, странно сказав: «Вижу следы стараний человеческих», – выбросил её в ящик для мусора. Затем повернулся к господину С и обратился к нему: