– Россия-матушка, – грустно прошептал себе под нос отец.
– Так а психушка-то при чем тут? – Мама испытующе смотрела на Асю.
– Я швырнула ему в лицо папку.
Мама сглотнула и встала.
– Папку? Зачем?
– Сорвалась.
– И это тебя оправдывает? Может, отец Олега прав?
– Ну тише, Зоя…
Папа попытался дотронуться до мамы, мама прошла мимо, едва не наступив на Фургона. Папа подмигнул Асе и вышел за женой.
– Если вас это успокоит, то в папке были мои фотографии. Он их не выкинул, – тихо проговорила Ася, зная, что это уже никого не волнует.
Сидеть в квартире не было смысла. Мама надуется, как воздушный шар, будет молчать, и ее молчание убивает так же медленно, но основательно, как айсберг убивал «Титаник». Ася прошла мимо кухни, где папа что-то бубнил маме, разогревающей свои любимые щи. Надев кеды, она исчезла за дверью.
VII
В столовой было человек шесть. Бывшие сослуживцы тестя, один – из аппарата президента. Тот самый, ради кого все это и организовывалось. Вся эта тусовка своих с одним лишним звеном – Бухариным. Денис лениво жевал бутерброд с фуа-гра и смотрел на залитые сильным дождем стекла. Вика постоянно пялилась на Дениса, пытаясь положить ладонь на его руку, но Денис отдергивал ее. Тесть все это видел своими лисьими глазенками и каждый раз, когда Денис отвергал нежности его дочери, до побеления костяшек сжимал столовые приборы.
– Так что вы говорите, Петр Ильич? Американцы сами попались на своей сланцевой нефти? Думали обыграть русских, а тут на́ тебе – выкуси?
– А саудиты каковы? Болваны. Это вам не Советский Союз, не Брежнев, царство ему небесное.
– Да, как раньше не будет. Мы уже не те!
Бухарина тошнило от подобных разговоров, но нужно было держаться. Он прекрасно понимал, что если тесть захочет испортить ему жизнь, он это сделает. И начнет с карьеры в уголовном розыске. Самого главного, что было у Дениса после Вики. Или все-таки самого главного?
А сколько он вообще выдержит весь этот бред? Эти ужины, завтраки, обеды? И все ради того, чтобы не вылететь из отдела? Но ведь он сам всего добился! Никто ему не помогал!
– Милый?
Денис вздрогнул.
– Что?
– Пойдем поговорим? Я соскучилась.
Денис едва кивнул, но тут же поймал одну интересную деталь в своем поведении. Он бросил взгляд на тестя, как бы пытаясь получить его одобрение. Одобрение выйти из столовой и пообщаться с собственной женой.
Григорий Александрович словно понял все и едва заметно кивнул в ответ. У Дениса внутри все похолодело и одновременно вскипело. Адреналин забился в висках, как пойманный в капкан зверь.
– Идем, – тихо сказал Денис и взял за руку Вику.
Они вышли в коридор. Бухарин едва не сбил с ног официанта, который нес на подносе дымящуюся утку.
– О-о-о-о! Григорий Александрович! Неужто ваш трофей?
В столовой улюлюкали и охали. Денису даже показалось, что были аплодисменты. Он шел по коридору, за ним семенила Вика.
– Денис…
Бухарин вдруг резко остановился, повернулся к жене и пару секунд как будто всматривался в ее лицо. Затем неожиданно для Вики схватил ее и стал целовать. Где-то в конце коридора замаячил официант, блеснув надраенным подносом.
– Денис! Подожди!
Но Дениса было не остановить. Он стал раздевать Вику прямо в коридоре.
– Стой! – Вика отпрянула и стала неловко оборачиваться. – Хватит!
Денис тяжело дышал. Пот градом катился со лба, а внутри все дрожало и сжималось в жгучий комок где-то в области солнечного сплетения. Денис узнал это состояние и с ужасом посмотрел на Вику.
– Идем в спальню.
Денис быстро закивал в знак согласия, но вдруг остановился как вкопанный. В конце коридора шел человек, встреча с которым в один момент могла загнать Бухарина в жуткую депрессию. И она произошла. В доме тестя появился Юрий Дронов. Он медленно шел по коридору, засунув одну руку в карман изысканных брюк. Голова его была опущена, и казалось, что этот человек передвигается с огромной горой на сутулом теле. Которое еще год назад было похоже на останкинскую телебашню, уверенно смотрящую вверх.