– Ну, вообще то, идея со статьёй была твоя.

– Ой, давай не мериться… славой. Если бы не этот проклятый еврейский вопрос – всё было бы тип-топ. И умоляю: сбрей свою мерзкую козлиную бороду и выброси на помойку шляпу – ей там самое место.

Бороду Константин Сергеевич сбривать не стал – просто сильно укоротил. Шляпу выбросил, но приобрёл новую. В силу обстоятельств ему требовалось достаточно часто посещать Каменск, а в последние годы, чтобы сохранить свою исключительность, приходилось, вообще, находиться там почти постоянно. Но в городке проживало ещё много пожилых людей, которые знали и хорошо помнили его с детства. Помнили, тогда ещё просто Костю Косова – внука директора школы. Тёмные очки, шляпа, плащ и трость, на которую он опирался при ходьбе, а ещё и борода, не только создавали запоминающийся, полумистический образ колдуна, но также, а это было главное – качественно маскировали его от ровесников. По паспорту – за шестьдесят. А внешне, без «прибамбасов» – никто бы и сорока не дал.

После поспешного бегства из Москве, вызванного неумеренным вниманием к его персоне, он, под разными именами, открывал свои кабинеты и в Подмосковье, и в областных центрах, окружающих столицу. Выезжал и работал в различных городах по всему миру. Возвращался опять и в Москву, конечно, под другим именем. Но теперь, надобность в этих постоянных перемещениях отпала, и поэтому, окончательно осев в Каменске, он просто так, «для души», практиковал при больнице своего городка. Принимал и лечил больных, скорее, ради морального удовлетворения. Конечно, был и материальный прибыток, который он тщательно отслеживал, стараясь жить «на свои». Это давало богатую пищу для зубоскальства со стороны соратников, знающих истинные размеры сумм и ресурсов, которыми он мог распоряжаться.

Вот и сейчас, наслаждаясь приятной осенней погодой и прогулкой по любимой с детства улице, он шёл к зданию больницы, где через час у него должен был начаться приём.

Дорогу ему преградил, ствол упавшей липы, вокруг которого стояли работники коммунальной службы. Четверо курили и сосредоточено наблюдали, как пятый бензопилой отделяет сучья.

Что бы обойти, ему пришлось сойти с дороги и свернуть в маленький скверик, разбитый около здания бывшего горкома КПСС. Сейчас это здание занимала городская администрация.

Около входа был установлен бюст Почётного Гражданина города, депутата Верховного Совета СССР, дважды Героя Социалистического Труда, Заслуженного Шахтёра – Прокопчука Василия Семёновича.

Константин Сергеевич отчётливо помнил торжественное заседание в городском Дворце Культуры посвящённое Дню Победы, проходившее почти пятьдесят лет назад. Бабушка, пользуясь положением директора школы, поставила его знаменосцем, вместе с дочкой управляющего Райпотребсоюзом. Они входили первыми в заполненный зал, неся знамя, а за ними шли пионеры в белых рубашках, долбя в барабаны: Трам- пам – пам. Трам – пам – пам. Огромные, белые банты у девочек – пионерок, тряслись в такт: Трам – пам – пам.

– Мы, пионеры города Каменска, пришли поздравить наших ветеранов…

Пионеры, звонкими голосами прокричали поздравления, а затем хором продекламировали военно-патриотические стихи. Закончив декламировать, по команде слаженно отсалютовали, и, опять под барабаны, направились к выходу. Все встали, провожая улыбкой и аплодисментами.

Они ушли, а знаменосцы, вместе со знаменем, остались стоять за столами президиума.

Слово для доклада предоставили дважды Герою Социалистического Труда, Кавалеру Орденов Славы и прочая, прочая… – Пркопчуку Василию Семёновичу. На трибуну вышел сухощавый человек с двумя золотыми звёздами на пиджаке. На узком лице, со следами въевшейся угольной пыли выделялся длинный с горбинкой нос. Василий Семёнович энергично взмахнул рукой, и сильным гулким голосом начал: – Двадцать второго июня, несметные полчища немецко-фашистских захватчиков, без объявления войны … Сразу чувствовалось, что докладчик любит «толкать речи», делает это без бумажки и с удовольствием. Огрехи, в построении предложений, подчёркивали непосредственную эмоциональность выступления.