– Возможно, но у нас на двоих один фонарик, хотя и мощный.

– Открой перчаточный ящик, у Гельмута был фонарь.

Я достал фонарь, проверил его и спрятал в рюкзак. Через несколько минут мы оставили позади обе автостоянки, и машина пошла под уклон.

– Почему ты не оставила машину на парковке, как обычно?

– Зачем подниматься пешком? Припаркуемся внизу. Видел перед замком дорогу, которая отходит вправо от основной?

– Да, на экскурсии сказали, что она ведёт на плодородный Майфелд. Оказывается, это очень старая дорога.

– Разумеется, ведь по ней снабжался Трутцбург, когда Балдуин осаждал замок.

– Он же в 70-80 метрах от этой дороги, а между ними течёт Эльзенбах.

– Вброд. Или на плотах.

Мы съехали вниз по прямой, по которой днём курсировал «фольксваген» с посетителями замка. Хельга повернула направо и сразу притормозила, но так, что задний бампер машины встал вровень с дорогой, с которой мы сворачивали.

– Ты поняла, что стучит в моторе Гельмута?

– Пока нет, – ответила она, снимая ремень. Надо послушать на высоких скоростях. Попробуем на обратном пути.

От дороги до моста было метров пятьдесят, до арки в конце его – ещё метров двадцать. Внезапно я испытал почти мистический ужас. Отсюда всё напоминало картину замка в лунную ночь, полотно, привезённое Эльзой в позапрошлом веке в Шато-конти: в разрыве чёрных облаков луна проливала мертвенный свет на тёмную громаду замка, казавшегося на дне лощины игрушечным; лунный свет отражался на поверхности реки, повернувшей своё русло туда, где я когда-то утратил жизнь; белая россыпь камней  на берегу всё так же доходила до водной глади; лес на высоких склонах, обступавших замок на заднем плане, выглядел совсем чёрным и таинственным, но отличие от картины всё-таки было, – в замке не было света ни в одном окне. Где-то крикнула ночная птица, и ещё больший ужас охватил меня, но я взял себя в руки, чтобы Хельга не заметила моё состояние.

– Между прочим, в России ваш «БМВ» расшифровывается, как «боевая машина вымогателя». Он же «чёрный БуМеР» – «боевая машина рэкетира».

– Не знала.

– Бренд 90-х. Наша братва ценила шик за животные понты, а те, кому пришлись по понтам «мерсы», кашмарили не базарных торговцев, а более продвинутых барыг.

Мы перешли мост и остановились у крыльца магазина «Сувениры».

– Алекс, делай вид, что ты просто меня сопровождаешь, веди себя спокойно, можешь показать, что ты куда-то спешишь.

– Понял, не дурак. Могу сыграть вторую стадию опьянения, я хорошо усвоил её признаки. Для конспирации.

– Не стоит. Кляйн – обычный пенсионер, он из городка Польх.

– Знаю. На северо-западе от Мюнстермайфелда.

Мы прошли через арочный вход, соединяющий здания, и вошли во двор. Хельга нажала кнопку звонка у двери турбюро и поправила сумочку на плече. Через минуту дверь открыл невысокий пожилой человек.

– Guten Abend. Das ist mein Kollege.21

– Guten Abend, Helga. Was ist los?22

– Alles ist in Ordnung, Herr Klein. Ich brauche meine Notizbuch. Können Sie mir bitte Büroschlüssel?23

– Gut. Bitte.24

– Danke.25

Они пошли в конец коридора, а я заложил руки за спину и начал изображать вынужденное терпение. Хельги не было минут десять, что указывало на одно: она не может найти ключ. Наконец, я услышал шаги и короткий разговор с вахтёром. Хельга пожелала ему спокойной ночи, мы вышли на крыльцо, и господин Кляйн запер за нами дверь.

– Ты нашла ключ?

– Да.

– Я уже думал, всё сорвалось.

– Я тоже. Ключа не было ни в одном столе. Кто-то положил его на подоконник за шторы. Ты же предлагал сделать слепок.

– А если бы Кляйн вышел во дворик посмотреть на звёзды и заметил, как по нему крадутся две тени? – вполголоса ответил я. – Чтобы материализоваться в пространстве, в нём надо замотивироваться.