– Мастер, – предупредил меня возгласом лучник.

Но я уже увидел и сам. Порождения Мертвых гатей, как всегда, были невозможны. Когда-то может сотни лет назад они были толи оркусами, то ли чем-то не менее грозным, но сейчас подъятые силами ушедшего духа смерти они стали просто грудой сложенных вместе костей, которые все еще отдаленно напоминали скелет прямоходящего. Оружие их тоже преобразилось и стало неотъемлемой их частью. Грубый некогда железный топор первого из них сросся с его правой рукой и стал выглядеть как жуткий костяной нарост. Второй мертвяк был без оружия, но его руки удлинились, а когти выглядели очень опасными. Третий из них шагал совсем плохо, ибо ноги его были разной длинны, а в руках его была страшноватого вида очень тяжелая каменная дубина. Невольно приковывал к себе взгляд призрачный свет, горящий в их пустых глазницах. С трудом оторвав взгляд, я понял, что это тоже какая-то злая магия и приказал Троку и себе не смотреть им в глаза.

– Ты нечем мне здесь не поможешь, – сказал я Троку, уходи. Зубы парня стучали, ибо хоть он и был не робкого десятка, с мертвецами ему воевать еще не приходилось.

– Я не оставлю вас, Мастер, – сказал он и еще крепче стиснул свой лук.

– Ну, тогда стреляй Парень, – сказал я и вызвал малую руну огня. Бара…

Я мог вызывать эту руну на любой стальной предмет и сейчас наложил ее на стальной наконечник стрелы Трока. Парень оказался молодцом, он спокойно прицелился, до нежити было еще около десяти метров, и выстрелил в того, кто точно менее других ожидал этого. Жуткий костяк с непропорционально длинными когтистыми руками украсился пылающим рогом и развалился.

– Минус один, – прошептал я и встал в переднюю стойку.

Я больше не мог вызвать руну огня и приготовился подороже продать свою жизнь. Мерк отступил и не лез, он не имел власти над нежитью и знал это. «Душегуб» же удивил и порадовал меня. Неуловимо изменившись, он как будто истончился и с легкостью отразил несложный, но очень сильный удар костяного топора. Проведя парирование, я лишь немного подправил полет меча, и он также легко отрубил ногу мертвого топорщика. Я чувствовал, как мой меч вибрирует и поет, ему было все равно кого убивать и чье посмертие вкушать после этого. С трудом уклонившись от обратного рубящего удара топора, я скривился и отступил, снова разошлись рубцы, и что-то теплое потекло под рубахой. Трок стрелял и стрелял, но обычные стрелы не могли ранить мертвых. Выбрав нужный момент, я открылся, и мертвый воин не подвел моих ожиданий, двумя руками он вознес свой страшный топор над нашими головами и затем опустил его на то место, где я должен был стоять только что. Резкая боль резанула меня по груди, спине, плечам, кувырок был непозволительной роскошью для меня теперешнего, но я закончил маневр и оказался за спиной этой гадости. Короткий и прямой удар в затылок, закончил дело, острие меча вышло из лобной кости нежити и теперь уже навсегда погасило его огонь. Я бы наверно упал вслед за ним, но меня подхватил мой верный ординарец. Третий мертвец почти уже доковылял до нас, и я приказал:

– Уходим! Ему нас не догнать!

Как я оказался в Важине я не помню. Когда я очнулся, то обнаружил себе перевязанным и в кровати, рядом сидел мой старинный друг Ковальд, что-то жевал и что-то читал. Пару минут я наблюдал, как он тщательно вытирает жирные пальцы и только потом с предельной бережностью, которая совершенно не сочеталась с его огромным и сильным телом, переворачивает желтый лист какой-то очень старой книги.

– Что читаешь, Дружище, не своим от сухости в горле голосом? – спросил я его.