«Думай, думай Криз, что делать? Попробовать выпрыгнуть из зоны допуска? Бросить в ОКГ рюкзак, попытаться, двигаясь по миллиметру покинуть зону и обмануть протоколы ОКГ»?

Простояв ещё минут тридцать, и так и не придя ни к какому решению, я снова попытался аккуратно сменить позу, очень уж затекла и начала побаливать спина. Произошло странное, турель попытавшись снова повернуться, но теперь уже в другую сторону сначала начала издавать нехарактерные звуки, потом подёргиваться, совсем чуть-чуть подрагивая, и наконец, повернулась, снова уставившись своим стволом прямо в середину головы нерадивого посетителя без допуска.

Вот оно, это был мой единственный шанс! Для верности я повторил трюк с незаметным смещением в сторону заедания турели. И турель меня не подвела, она всего на секунду, из-за своей неисправности, чуть медленнее нацелилась на меня, давая крошечный шанс на спасение.

Надо решаться скорее, я тоже не становлюсь быстрее, стоя так долго почти без движения, но как же было чертовски страшно. Была ни была, ещё через двадцать или тридцать минут нерешительности, не давая себе больше шанса передумать, я прыгнул изо всех сил.

Яркая вспышка, удар в плечо, падение. Я не почувствовал ни боли, ни как упал, сознание милосердно покинуло меня.

Из абсолютного Ничто возникло нечто. Свет, звук, ощущение, мысль? Ничего из всего этого и все одновременно. Он ощутил Нечто, что должно было быть им и начал заново осознавать Себя. Он пытался почувствовать хоть что-то, но не чувствовал при этом практически ничего. Он ничего пока не понимал и не помнил кто он, не знал где он, не чувствовал никакого движения вокруг себя. Хотя при этом он точно знал, что раньше он был. Когда? Где? Кем? Ответов у него пока не было, и помочь в осознании себя было некому. Он вновь и вновь погружался в бездну Великого Ничто, выныривая сознанием на краткий миг, и снова погружался в забытье.

Каждая мысль давалась ему с огромным трудом. Мысли ворочались, тяжелые и неповоротливые, никак не желая формироваться. Они неохотно проникали в его сознание вместе со вспышками дикой, почти нестерпимой боли. Боль – это пожалуй, единственное, что он чувствовал сейчас. Он радовался ей, тому, что она была с ним, наконец-то хоть что-то снова было с ним. Огромных усилий воли пока ему хватало только на то, чтобы снова не погрузится в пустоту Великого Ничто.

Время – это понятие всплыло в его сознании и казалось важным и одновременно, он точно знал, что сейчас оно на его стороне. Время начало подсовывать ему образы, имеющие для него большие или меньшие значения и смыслы. Эти образы, он воспринимал их словно кружащиеся вокруг него искры. Они были иногда больше, а иногда гораздо меньше их, быстрее или медленнее. Они проносились мимо, а когда касались его, то сразу гасли в его сознании. Иногда они снова зажигались, но уже в нем, но чаще безвозвратно умирали, как будто кто-то испугался и сразу же потушил только что разожжённую им же свечу. Да, он видел их, особенно тогда, когда они летели сквозь него, но не понимал их. Он был словно слепец, сидящий в полной темноте. Темноте того рода, что ни один, даже самый яркий свет, не смог бы разогнать ее, даже на краткое мгновение.

Новое всплытие ознаменовалось тем, что он начал вспоминать базовые понятия: что есть материальное, а что не материальное, что живое, а что не живое, что есть свет и что есть тьма. Одновременно с этим, он почувствовал, что время – здесь и сейчас не имеет над ним власти, скорее оно помогает ему что-то вспомнить. Почему он вообще подумал об этом? Бессмертен ли он или может быть рождён с начала времён? Что он такое или кто он такой? Человек? А может быть он Бог? И снова темнота накрыла его своим темным саваном.